Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Роланд Хантфорд (2012)

В группе Амундсена каждый возница отвечал за свой груз и вел точный учет в объединенном навигационном и продовольственном журнале. В британской экспедиции такого дотошного контроля не было, что привело к роковым результатам.

По вечерам в палатке норвежцев царила тишина, но не потому, что они были угрюмы, а скорее из-за особенностей национального темперамента. Ужин проходил в молчании, изредка прерываемом отдельными фразами.

«Мы мчимся, как гончие, по бесконечной плоской, снежной равнине», – записал Амундсен 8 ноября. И чем дольше на нашем пути будет такой ландшафт, тем лучше. Но в тот же день над юго-западным горизонтом показалось тяжелое облако. На следующее утро оно все еще было там и имело те же самые очертания. Амундсен изучил его с помощью подзорной трубы – и облако оказалось землей. Он понял, что это были те самые горы, которые издалека наблюдал Шеклтон на юго-востоке в 1908 году. Гораздо больше его обрадовал тот факт, что «прямо по нашему курсу – на юге – мы не видим следов земли, и это обещает удачу». Амундсен, несмотря ни на что, надеялся, что полюс лежит не на плато, а на Барьере – ведь ничего нельзя было сказать наверняка.

Они достигли 83-й параллели и остановились для того, чтобы построить очередной склад, уже ставший стандартным сооружением: куб высотой два метра, построенный из блоков прочного, утрамбованного ветром снежного наста, с черным флажком наверху.

На следующий день, 10 ноября, они отдыхали, но ночная буря заставила Амундсена, живущего в вечном поиске совершенства, вернуться к предыдущей пирамиде и посмотреть, что с нею стало. Пирамида устояла, но накренилась в подветренную сторону. «Отныне нужно придавать им другую форму», – заметил Амундсен.

К несчастью, три хаски – Карениус, Шип и Шварц – побежали вслед за Амундсеном и бесследно исчезли в северном направлении. «Все они были любовниками Люси, – написал он в дневнике. – Боюсь, они направились к тому месту, где мы ее застрелили». Это были лучшие собаки Бьяаланда, и они ушли навсегда.

У них теперь осталось сорок две хаски, но, поскольку Амундсен изначально взял больше собак, чем требовалось, они работали не в полную силу, и такая потеря не имела катастрофических последствий, хотя Бьяаланду с ослабленной упряжкой теперь было труднее успевать за остальными. Однако это не повлияло на его настрой. «Солнце и лето, – написал Бьяаланд примерно в эти дни в своем дневнике, словно обобщая ощущения всех остальных, – скольжение просто отличное».

До 82° Амундсен тратил по четыре дня на один градус широты, но теперь сократил это время до трех. По его собственным словам, с ежедневным этапом в двадцать миль

мы справляемся… за пять часов. Со строительством пирамид это занимает всего 6,5 часов. Поэтому ночевка получается долгой. Собаки не кажутся утомленными. Они чуть похудели, но сейчас находятся в самой лучшей форме.

11 ноября блистающая льдом гряда снова возникла перед ними на горизонте: вершины высоких гор серебристым миражом висели на юге – так казалось смотревшим на них людям. Это было первое несомненное открытие Амундсена. Позднее он назвал эти горы «грядой королевы Мод» в честь норвежской королевы. Сейчас гряда известна как горы королевы Мод. Однако в тот момент Амундсен чувствовал все что угодно, но только не радость. Пики, силуэты которых он набросал в блокноте, были скупо помечены буквами (A, B, C, D, E…) – символами отнюдь не романтического достижения, а скорее препятствий на его пути. «Восхождения явно не избежать», – сухо заметил он.

Именно в этой точке Бьяаланд услышал «неприятный далекий грохот во льдах… который начался в 4 часа, но уже к восьми ничего не было слышно. Может, это был прилив?»

Только спустя шестьдесят с лишним лет после этого ученые доказали, что Барьер все-таки находится на плаву, и на него влияют все приливы и отливы[95].

Сенсационность своего открытия Амундсен осознал не сразу. А когда осознал, был просто ошеломлен.