Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Роланд Хантфорд (2012)

Амундсен давным-давно решил идти кратчайшим маршрутом и двигаться по меридиану, преодолевая все препятствия, которые встретятся на его пути. Ни самого Амундсена, ни его спутников такая перспектива не пугала.

Они видели в своей экспедиции скорее спортивный кросс, чем научное исследование. Атмосфера гонки в одиночестве, на время, без присутствия соперников в поле зрения не сильно отличалась от спортивного лыжного кросса по пересеченной местности с его смещенным стартом и тяжелой работой в одиночку, когда мир сжимается до размера лыжни. По крайней мере Бьяаланд относился к происходящему именно так, только эта гонка была более длинной, чем все ранее известные ему. Да, он воспринимал ситуацию в целом как лыжную гонку. А его спутников явно радовал тот факт, что возле них, на соседней лыжне, – один из лучших лыжных гонщиков мира.

В начале старта Амундсен был награжден идеальной погодой и отличным скольжением.

У них было четверо саней. Первым шел Хелмер Ханссен, потому что был лучшим возницей. Он еще ни разу за все время пути не воспользовался хлыстом, да и кричать на собак не приходилось. Ханссен обладал даром управлять собаками с помощью слова и жеста: явный талант прирожденного возницы собачьей упряжки. Кроме того, он лучше всех разбирался в навигации, в его специальных антимагнитных санях на универсальных шарнирах был установлен большой компас в защитном корпусе, как на борту корабля.

За Ханссеном следовал Хассель, потом Вистинг, и последним шел Бьяаланд, лучший из лыжников, но самый плохой возница, который управлял своей упряжкой с уморительным бешенством. У Амундсена своих саней не было, он постоянно перемещался на лыжах вдоль колонны – то в начало, то в конец, – в зависимости от того, где требовалось его присутствие как командира, а иногда уходил вперед в качестве лидера гонки. До сих пор они бежали на лыжах.

Каждую пройденную треть мили они отмечали пирамидами, сложенными из девяти больших снежных блоков определенного размера, ростом с человека. Их делали с таким расчетом, чтобы от одной пирамиды была видна вторая. В каждую помещали записку с координатами, расстоянием до ближайшего склада и азимутом предыдущей пирамиды.

К этому моменту у них осталось сорок пять собак, и каждая тянула вес примерно в восемьдесят фунтов. Сани скользили легко, собаки – час за часом – резво бежали рысью, хвосты вверх. Их движение сопровождалось звуками учащенного дыхания, топотом лап, тихим скрипом саней и шелковым шелестом лыж по мягкому снегу.

Амундсен намеренно выбрал такие интервалы между пирамидами, предоставляя собакам возможность отдыхать каждый час. Чтобы сохранить выносливость, им нужен частый отдых, чередуемый со спринтерскими забегами. В таком же ритме эффективнее всего работают и их возницы, особенно если у них норвежский темперамент. Так что животные и люди в экспедиции Амундсена действовали синхронно.

Для экономии усилий они соблюдали одну и ту же процедуру. Останавливаясь на ночлег, в первую очередь выгружали палатку. Амундсен забирался внутрь и поднимал ее с помощью единственного шеста. Пока остальные разбирались с упряжками и устраивали своих подопечных снаружи, он разжигал примус и начинал готовить ужин. Чтобы достать продукты, достаточно было открыть крышку отдельно расположенного контейнера для провизии, который был сделан наподобие банки из-под чая; в санях всегда был необходимый запас пищи[94]. Собак распрягали, давали им по полкило пеммикана, спускали с привязи и позволяли свободно бегать до следующего утра, когда на них снова надевали упряжь, – так им было комфортнее всего. Бьяаланд отстегивал лыжные крепления и заносил их на ночь в палатку, чтобы они не исчезли в собачьих желудках – ведь хаски всеядны. Вокруг палатки возводили невысокую стену из снега, не позволявшую собакам мочиться на ткань. За час успевали разбить лагерь, накормить собак и поужинать.