Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Роланд Хантфорд (2012)

Действительно, если бы Скотту удалось спастись, он навсегда остался бы в истории вторым, то есть никем. Кроме того, велики были шансы, что при этом вскроются все факты плохой организации, начнется разбирательство – и несостоявшийся герой с большой долей вероятности будет дискредитирован и умрет в безвестности. Точно подметил это и Хью Роберт Милл в своем ответе на просьбу написать статью в апрельский номер «Географического– журнала» за 1912 год после того, как «Терра Нова» принес подтверждение о неудаче Скотта, которого пока считали живым:

Я бы с радостью написал… о результатах Скотта, но… их нет… Он держался так близко к маршруту Шеклтона, что не мог обнаружить ничего нового там, где уже побывал Шеклтон…

Даже если Скотт дойдет до полюса, он… не достигнет ничего, кроме того, что приведет свою партию обратно живой.

Итак, все сложилось как нельзя лучше. Перефразируя высказывание Шеклтона, Кэтлин и ее соотечественники предпочитали мертвого льва живому ослу. По словам журналиста того времени Ханнена Сваффера, в британской истории «не было ничего столь же драматического, за исключением смерти Нельсона в час победы». Адмиралтейство объявило, что считает Скотта и его товарищей «погибшими на поле боя». В качестве беспрецедентного жеста Кэтлин даровали титул леди Скотт, как будто ее муж при жизни был произведен в рыцарское достоинство. Лорд-мэр Лондона создал фонд для помощи родственникам погибших полярников, и британская публика отреагировала на это со своей обычной в случаях национальных бедствий горячностью. В лондонском соборе Святого Петра провели поминальную службу – и все ради одной из самых неэффективных полярных экспедиций во главе с одним из худших полярных исследователей.

Страну разбудило обращение Скотта к публике:

Наше крушение, конечно, вызвано внезапным наступлением плохой погоды… Я не думаю, что человеческие существа когда-нибудь еще переживали такой месяц, который пришлось вынести нам… Я не сожалею об этом путешествии, ведь оно показало, что англичане могут преодолевать трудности, помогать друг другу – и встретить смерть с беспредельной стойкостью, как и встарь.

Амундсен подошел к покорению полюса как к чему-то среднему между искусством и спортом. Скотт превратил полярные исследования в героическое дело ради самого героизма. Госпожа Оутс, переживая по поводу самоубийства сына – если называть вещи своими именами, – возможно, зашла слишком далеко, когда назвала Скотта «убийцей», но совершенно очевидно, что он был в ответе за смерть своих спутников.

Для широкой публики придумали историю, будто Оутс пожертвовал собой ради своих товарищей, хотя между строк дневника Скотта прослеживается настоящая трагедия:

Титус Оутс [написал Скотт 11 марта] очень близок к концу… Мы обсуждали этот вопрос… он храбрый парень и понимает ситуацию, но практически просит совета. Ему ничего не могло быть сказано, лишь предложено идти дальше – сколько сможет.

Но все свидетельства о том, что бедный Оутс сам покончил с собой после того, как боль стала непереносимой – особенно письмо Уилсона к госпоже Оутс, – были скрыты. Трагедию пришлось позолотить, выдумав героический поступок, иначе ответственность возложили бы на Скотта – а это не пошло бы ему на пользу.

Нигде в записях полярной партии Оутс явно не говорит, что расстается с жизнью из героического самопожертвования. Эта сказка основана на намеках в дневнике Скотта.