Рожденная второй - Эми Бартол (2017)

Губы матери на морозе – нежно-розовые. Она понижает голос:

– И я не застрахована от страданий. Я не ставлю свои интересы выше интересов граждан истерзанного войной государства. Нет. Жертвы, которые мы все приносим, необходимы для выживания нации. Сегодня я отдаю общему делу свою единственную дочь, Розель. Мое сердце, мою жизнь, мое Второе дитя.

Слезы текут по лицам зрителей. Они думают, что хорошо меня знают. Я выросла на их глазах – прямо перед камерами. Эти люди видели, как я сделала первые шаги, произнесла первые слова, проиграла первый бой, выиграла второй, упорно тренировалась с Дюной, чтобы когда-нибудь встать на защиту Республики и беречь ее суверенитет.

Глаза матери по-прежнему сухие.

– Возможно, Розель молода, – продолжает она, – но вы стали свидетелями того, как она превратилась в солдата. Она готова выполнить свой долг – вступить в ряды Мечей и сражаться с повстанцами Врат Зари, чтобы навсегда изгнать их с нашей земли, из нашего мира, из наших мыслей! – Рев аплодисментов оглушает. Мать прикусывает щеку изнутри. – Это печальный день для меня и моей семьи, но мы справимся. Мы будем счастливы знать, что нас защищает еще одна Сен-Сисмод.

Она поворачивается ко мне и присоединяется к аплодисментам. Я не двигаюсь. Все равно я их не признаю. Я – словно флаги, развевающиеся на ветру позади нас: символ, ведомый силой, которую не могу контролировать.

Мать склоняется к микрофону:

– Я бы хотела провести последние минуты с дочерью. Вы можете проследить путь Розель до Перехода, когда она покинет поместье. Спасибо за поддержку. Да здравствуют Уделы Республики!

– Да здравствуют Уделы Республики! – скандирует толпа, пока моя непобедимая мать сходит с трибуны.

Она расправляет плечи и проходит мимо, не посмотрев на меня.

1. Королева Мечей

Я направляюсь за матерью, ее личным помощником и четырьмя специалистами по связям с общественностью к застекленным дверям Дворца Сен-Сисмод. Клара, новенькая пиарщица, приносит Отале стакан воды, ждет, пока та сделает глоток, и забирает обратно, неуклюже облившись. Она промакивает капли кружевным платком, и блестящая метка, голографический символ, выступающий на тыльной стороне ее ладони, сверкает, как хрусталь.

Клара из Удела Алмазов. Среди аристократии Мечей долго не протянет. Даже жаль. Впрочем, у нее все равно не было выбора. Она второрожденная. Ее бросили в логово львам, и если она оступится, падать придется долго. Женщины, которые после Перехода не утвердились на своем месте, обычно в итоге оказываются в секторе развлечений. Я вздрагиваю. Вероятно, она станет игрушкой офицеров-перворожденных.

Клара, покачиваясь на высоченных элегантных каблуках, семенит за моей матерью, старается не отставать от ее стремительного шага.

Мы входим во Дворец. Взгляд падает на каменный фронтон над дверями. Интересно, замечает ли Клара древних бойцов, вырезанных над бордюром, или наше имя – Сен-Сисмод, – выгравированное на их мечах? Понимает ли она, что Сен-Сисмод были Просветленными Дома Мечей с незапамятных времен?

– А вот теперь пусть они попробуют меня осудить! – говорит мать.

Она шагает по полуночно-синему ковру, украшенному золотым термоядерным клинком: он зовется мечом Сен-Сисмод, в честь нашего предка, который его разработал.

Мать останавливается на острие лезвия и, торжествуя, охватывает себя руками.

– Ни один Просветленный никогда не отдавал больше меня! – Мать поворачивается к Эммиту, своему секретарю.

Тот сияет от гордости.

– Ваш Удел любит вас! – захлебывается от избытка чувств Камень Эммит, бешено рукоплеща. – И все девять Уделов!

– Так и есть, правда? – Отала приглаживает волосы, растворяясь в этом мгновении.

Будь она кошкой – замурлыкала бы.

Дюна негромко ворчит.

– Можно было обойтись и без этого, – горько замечает он. – Розель еще слишком молода. Она не готова к войне!