Рожденная второй - Эми Бартол (2017)

– Я обеспечила Розель всем необходимым для выживания, – говорит мать. – Отдала ей тебя на восемнадцать лет. Ее готовили лучшие стратеги. Шансы Розель выше, чем у любого второрожденного вдвое ее старше. Мы с тобой оба знали, что этот день наступит. Вот только мне, в отличие от тебя, хватило ума не привязываться. Ты сам виноват в том, что сейчас чувствуешь.

Позади раздаются шаги. Я поворачиваюсь и вижу Эммита. Вздохнув, закрываю створку и стараюсь не выказывать эмоции. Мы друг друга ненавидим, но ссориться с Эммитом – опасно. Он организует все встречи Просветленной. В детстве, если я хотела с ней увидеться, нужно было сначала прорваться через Эммита, и общаться с матерью мне доводилось редко. Хочется верить, что это он виноват, а не она не подпускала меня к себе, но глубоко в душе я знаю правду. А Эммит злопамятен. Как-то я пожаловалась, что меня заставили надеть розовый бархатный бант на День Республики, и Эммит в отместку заказал мне всю обувь на пару размеров меньше.

Эммит оценивающим взглядом смотрит на мою неприглядную новую форму, сжимая длинными пальцами переносицу.

– Напомни мне на следующем совещании с Просветленной упомянуть отвратительный вид формы тропо, – говорит он Кларе, стоящей с ним рядом.

– Да какая разница? – удивляется та, с любопытством посмотрев на меня. Клара покручивает острым ноготком бледно-лиловую прядь волос.

Спокойствие Эммита – просто маска. Он на дух не выносит, когда в нем сомневаются.

– Цвет плохо подходит для съемки, – машет он длинной рукой в мою сторону. – У нее взгляд стал загнанным, а кожа кажется слишком бледной. А этот воротник! – восклицает Эммит. Стою неподвижно, пока он расправляет мне и без того прямой воротник. – Он прячет ее нежную шею.

– Она на войну отправляется, не на чаепитие.

– Как никогда важно подать второрожденным гражданам пример самопожертвования. Розель – воплощение их долга Республике.

– То есть пропаганда.

– Она – необходимое доказательство величия нашей нации и господства перворожденных. Просветленный Удела Добродетели лично проследит, как Розель произнесет речь в поддержку общего дела, – фыркает Эммит.

Клара хмыкает и касается стилусом губ в синей помаде.

– Поддержку? Ей восемнадцать. Ее натаскали делать, что велено.

– И у нее отлично получается, – мурлычет Эммит.

Обсуждают меня так, словно они наедине. Эммит прекращает возиться с моим воротником и смотрит, что получилось, наклоня голову и вздернув красную бровь.

– Я успею увидеться с братом? – спрашиваю я.

– Конечно. Только заучи официальное заявление, а потом проведешь несколько минут с Габриэлем. – Он протягивает мне небольшой планшет с гербом Сен-Сисмод внизу. – Сколько у тебя займет времени все запомнить?

– «Для меня честь служить Просветленному Боуи и защищать основополагающие принципы Уделов Республики, – читаю я. – Сегодня я исполняю свой долг как защитница кровной линии перворожденных». – Прокручиваю экран вниз, но больше там ничего нет. – И все? – Добавить, что во мне и перворожденном моей семьи течет одна кровь, нельзя.

– Запомнила или еще подучишь? – морщит длинный нос Эммит.

– Но тут ничего не говорится ни об Уделе Мечей, нашем Уделе, ни о моей матери…

Эммит выхватывает планшет. С издевкой повторяет мои слова, оскорбительно передразнивая, а потом смотрит прямо на меня.

– Здесь говорится в точности то, что хочет услышать Просветленный Боуи. Что-то не устраивает?

Я опускаю голову.

– Нет.

Эммит вручает планшет мне обратно.

– У тебя меньше часа, чтобы потренироваться, а потом ты отправишься в пункт обработки. Следуй за мной. – Он разворачивается, изящно вильнув бедрами.