Сталинград - Энтони Бивор (1998)

Паулюс, убедившись в том, что другого выхода у него нет, 16 января отправил генералу Цейтцлеру телеграмму, в которой просил разрешить всем боеспособным частям прорываться на юг – дальнейшее нахождение в «котле» означает для всей его армии или плен, или смерть от холода и голода. Так и не получив ответа, Паулюс все-таки отдал распоряжение о подготовке операции. Вечером следующего дня, 17 января, офицер штаба 371-й пехотной дивизии сказал полковнику Мэдеру, что, услышав кодовое слово «Лев», вся окруженная группировка предпримет попытку вырваться из кольца. «Командирам частей предписано собрать ударные группы из наиболее боеспособных солдат численностью приблизительно по двести человек и прорываться, а остальным задать направление движения следом».[882]

Некоторые офицеры уже начали обдумывать способы избежать русского плена, который казался им хуже смерти.[883] Фрейтаг-Лорингховену из 16-й танковой дивизии пришла мысль воспользоваться американскими «виллисами», захваченными летом у русских. Его план заключался в том, чтобы раздобыть форму солдат и офицеров Красной армии, взять с собой нескольких надежных русских, которые хотят избежать возмездия, и попытаться просочиться через неприятельские позиции. Своей идеей он поделился с командиром дивизии генералом Ангерном и со всем штабом. Даже командир корпуса генерал Штрекер на какое-то время поддался искушению. Впрочем, он, офицер, свято верящий в традиционные ценности, быстро одумался. О том, чтобы бросить солдат, не может быть и речи. И все-таки одна такая попытка была предпринята. В последние дни существования «котла» несколько небольших отрядов на машинах и даже на лыжах прорвались на юго-запад. При этом начальник оперативного отдела полковник Эльхлепп и начальник разведки штаба 6-й армии подполковник Нимейер погибли в бою в степи.

Безусловно, сам Паулюс не собирался бросать свои войска. 18 января, когда солдатам нескольких дивизий доставили последнюю почту, он написал прощальное письмо жене, очень короткое. Паулюс передал его с одним из летчиков вместе со своими наградами, обручальным кольцом и перстнем-печаткой (впоследствии все это было изъято гестапо).

Генерал Хубе получил приказ рано утром 19 января вылететь из Гумрака – ему предстояло принять участие в работе особого штаба Мильха. 20 января Хубе прибыл на место и первым делом составил список «верных присяге и энергичных офицеров»,[884] которых небходимо вывезти из «котла». Нет ничего удивительного в том, что среди этих офицеров не оказалось снабженцев. В основном это были танкисты из корпуса самого Хубе, в первую очередь из его бывшей дивизии. Безусловно, генерал считал свои действия правильными, поскольку в штабе 6-й армии неоднократно оговаривалось, что специалисты танковых войск подлежат эвакуации по воздуху в числе первых.

Кроме танкистов в списке Хубе были офицеры, прошедшие подготовку в Генеральном штабе. Но самым любопытным при эвакуации стало то, что можно назвать ноевым ковчегом армии Паулюса. Фельдфебель Филипп Вестрих из 100-й егерской дивизии, плиточник по профессии, был вывезен из «котла» 22 января 1943 года в соответствии с приказом по 6-й армии, потребовавшим спасти хотя бы по одному человеку от каждой дивизии.[885] От 297-й пехотной отобрали полковника Мэдера и двух унтер-офицеров, и так далее – от дивизии к дивизии. Гитлер уже вынашивал идею возродить новую 6-ю армию – яйцо феникса, выхваченное из пепла. 25 января эта мысль приобрела четкие очертания. Старший адъютант Гитлера генерал Шмундт записал: «Фюрер распорядился создать 6-ю армию, в состав которой войдут двадцать дивизий».[886]