Сталинград - Энтони Бивор (1998)

«Один дом занят русскими, другой, соседний, – немцами, – записал в своем блокноте Василий Гроссман сразу после того, как приехал в Сталинград. – Как можно в такой ситуации использовать артиллерию?»[332] Вскоре он получил ответ на свой вопрос. Советская артиллерия, сосредоточенная по настоянию Чуйкова на противоположном берегу Волги, и не пыталась обстреливать передовые позиции. Главными ее задачами было нарушение путей снабжения и обстрел немецких частей, готовящихся к атаке на подступах к городу. Для этого наверху разрушенных зданий вместе со снайперами занимали позиции офицеры, корректирующие огонь. Немцы, со своей стороны, считали их главной целью для своих собственных снайперов.

Как только корректировщик замечал сосредоточение войск противника и передавал по телефону или по рации координаты на противоположный берег, на врага обрушивался шквал огня. «Заволжье, казалось, потрясало всю вселенную могучим рокотаньем тяжелых пушек, всей силой великой нашей артиллерии, – писал Гроссман. – На правом берегу земля дрожала от взрывов».[333]

На правом берегу оставались только батареи «катюш» – реактивных установок залпового огня, размещенных на грузовиках. Укрываясь под высоким берегом Волги, они отъезжали задом почти к самой кромке воды, быстро выпускали свои смертоносные снаряды и тотчас возвращались на место. Эти советские установки были самым мощным в психологическом плане оружием средней дальности действия. Шестнадцать 130-миллиметровых снарядов, длина которых составляла 1,5 метра, молниеносно выпускались с оглушительным свистом, от которого замирало сердце. Многие из тех, кто впервые оказывался свидетелем залпа «катюш», были уверены, что попали под бомбежку. Солдаты Красной армии окрестили установки так в честь песни, одной из самых популярных в годы войны. В ней девушка по имени Катюша обещает своему суженому сберечь их любовь, пока он будет защищать Родину.

К немецкому аналогу «катюши», шестиствольному реактивному миномету Nebelwefer, русские солдаты относились с презрением. Они называли его «пустомеля» или «ишак», потому что его снаряды при запуске издавали характерный звук, похожий на рев осла, а также «ванюша» – по аналогии с «катюшей». В 62-й армии была расхожая шутка[334] о том, что будет, если «ванюша» решит жениться на «катюше».

Вскоре Чуйков понял, что главное оружие пехоты в Сталинграде – пистолеты-пулеметы, гранаты и снайперские винтовки. Во время финской войны 1939–1940 годов Красной армии пришлось противодействовать лыжникам, стреляющим на ходу. Советское военное командование оценило эффективность этой тактики и взяло ее на вооружение. В Сталинграде стали создавать небольшие отделения автоматчиков, которые вели огонь, сидя на броне танка Т-34. В уличных противостояниях такие группы прекрасно себя показали в условиях ближнего боя. Чтобы выбить противника из полуразрушенных зданий и подвалов, красноармейцы использовали гранаты, которые скоро стали называть карманной артиллерией. Гранаты были эффективны и в обороне. По приказу Чуйкова запас гранат всегда должен был находиться в специальных нишах в каждом окопе и другом укрытии. Бывало, что по вине необученных солдат происходили несчастные случаи. Иногда бойцы, в основном выходцы из Средней Азии, погибали, пытаясь приспособить взрыватели немецких гранат к своим собственным. «Необходима повсеместная отработка навыков обращения с оружием»,[335] – докладывал в связи с этим начальник политотдела Военному совету Сталинградского фронта.

Другим оружием, нередко представлявшим опасность не только для врагов, но и для тех, в чьих руках оно находилось, были огнеметы. Это эффективное и устрашающее средство было незаменимым при выбивании неприятеля из подземных коммуникаций, подвалов и других укрытий, но солдаты, вооруженные огнеметами, знали, что, как только их обнаружат, они станут первой целью для вражеских пуль.