Сталинград - Энтони Бивор (1998)

Значительная часть обвинений, направленных против Паулюса, основывалась на том, что 6-я армия, усиленная двумя корпусами 4-й танковой, являлась самым крупным объединением во всем вермахте, имея численность почти 330 000 человек. Наблюдатели, не имеющие опыта боевых действий, никак не могли понять, в чем, собственно, проблема. Безусловно, можно возразить, что Паулюс мог бы более эффективно распорядиться имеющимися у него войсками, однако его критики, похоже, забывали, что уличные бои вели восемь дивизий 6-й армии, а одиннадцать были растянуты по всей полосе фронта, составляющей почти 200 километров, – через большую и малую излучины Дона и дальше по степи до самого берега Волги у поселка Рынок, а также на полосе южнее Сталинграда, напротив Бекетовки (см. карту 4). В резерве оставалась всего одна дивизия.

На северном фланге, в бескрайней, практически лишенной растительности степи, 11-й армейский корпус Штрекера, 8-й корпус генерала Хейтца и 14-й танковый корпус Хубе держали оборону против советских войск, стремящихся облегчить положение соединений, штурмующих город. На правом фланге 4-й армейский корпус генерала Йенекке противостоял 64-й армии генерала Шумилова, соседствуя со слабой 4-й румынской армией, растянутая линия обороны которой уходила до самых северных предгорий Кавказа. По ту сторону линии фронта находилась группировка генерала Еременко, состоящая из 62-й армии Чуйкова, соединений 64-й армии, занимавших позиции вокруг Бекетовки, 57-й армии, расположенной южнее и восточнее озера Сарпа, 51-й армии, державшей оборону вдоль линии остальных озер, и 28-й армии, вытянувшейся на юг в калмыцкую степь.

Для немецких, румынских и русских войск на южном фланге боевые действия в степи напоминали таковые во время Первой мировой войны. Разница была лишь в том, что теперь использовались более современное вооружение и самолеты. На немецкие бронетанковые соединения, расположенные на обоих флангах, выжженные солнцем равнины, по которым они всего несколько недель назад пронеслись на полной скорости, теперь действовали удручающе. Отсутствие деревьев и гор усиливало у немецких и австрийских солдат тоску по дому. Начались осенние дожди, вызвавшие сильную распутицу. Солдатам в землянках, залитых до щиколоток водой, оставалось только слушать шум дождя и наблюдать за крысами, обгладывающими трупы на «ничьей» земле. Действия немецких и русских армий ограничивались патрулированием, караулами, разведкой боем, чтобы прощупать противника. Солдаты маленькими группами подкрадывались к неприятельским позициям и забрасывали окопы гранатами. Единственное значительное событие произошло 25 сентября. В этот день 51-я и 57-я армии атаковали румынские дивизии на южном фланге вдоль линии соленых озер и отбросили их назад, однако им не удалось отвлечь внимание немцев от их главной цели – Сталинграда.

Сражения в самом городе были совершенно другими. Здесь зародилась абсолютно новая форма боевых действий, сосредоточенных в развалинах жилых домов. Сгоревшие танки, стреляные гильзы, телефонные провода и ящики из-под гранат перемешались с домашним скарбом – развороченными осколками диванами, сломанными столами и стульями, погнутыми кастрюлями… Василий Гроссман писал об этом так: «А иногда часами длились упорные штурмы домов, бои происходили на подступах, у стен дома, в заваленных кирпичом полуразрушенных комнатах и коридорах, где сражающиеся путались ногами в сорванных проводах, среди измятых остовов железных кроватей, кухонной и домашней утвари».[319] Там же могли сохраниться ваза с увядшими цветами или раскрытая на письменном столе тетрадь со школьным домашним заданием… Артиллерийский наблюдатель располагался наверху разрушенного здания, устроившись в чудом уцелевшем кресле, и следил за неприятелем в стереотрубу через дыру в стене, так кстати пробитую снарядом. Цель он находил очень быстро.