Сталинград - Энтони Бивор (1998)

18 сентября безрезультатно завершилась очередная попытка наступления трех советских армий на северный фланг 6-й армии. Быстрая перегруппировка эскадрилий люфтваффе, а также контратаки 14-го танкового корпуса в условиях открытой степи оказались более чем эффективными. На следующий день русским тоже не сопутствовала удача. По большому счету, цена была слишком высока – 62-я армия всего лишь на два дня оказалась избавлена от ударов с воздуха. Чуйков, понимая, что немецкий натиск не ослабнет, приказал переправиться через Волгу 284-й стрелковой дивизии полковника Батюка, в которой служили в основном сибиряки. Он оставил это соединение в резерве под Мамаевым курганом, на случай если немцы закрепятся в районе центральной пристани, а потом ударят на север вдоль берега, попытавшись обойти его армию сзади. Утром 27 сентября, всего через несколько часов после того, как последние сибиряки Батюка переправились на правый берег Волги, дивизии уже пришлось вступить в бой – перед ней была поставлена задача выбить немцев с центральной пристани и соединиться с войсками, оказавшимися изолированными южнее Царицы. Однако дивизии вермахта, хоть и понесли большие потери, наступление отразили. В тот же день (это, кстати, был день рождения Паулюса – ему исполнилось 52 года) немцам наконец удалось создать широкий коридор, отрезавший левое крыло 62-й армии, южнее устья Царицы.

Со свойственным им педантизмом германские части продолжали попытки подавить сопротивление в южном секторе Сталинграда. Через два дня им удалось прорваться в центр города. Две милицейские бригады, к тому времени оставшиеся практически без боеприпасов и продовольствия, впали в панику. Однако больше бойцов испугались командиры. Из донесения штаба Сталинградского фронта в Москву, Щербакову, известно, что командир 42-й особой бригады «оставил линию обороны, сделав вид, будто ему нужно посоветоваться со штабом армии».[310] То же самое произошло в 92-й особой бригаде, несмотря на то что она была усилена морской пехотой. 26 сентября командир и начальник политотдела вместе со всем штабом покинули позиции, также заявив, что им нужно обсудить ситуацию с вышестоящим начальством, однако на самом деле они укрылись на острове Голодный посередине Волги. Когда на следующее утро солдаты узнали о том, что командир их бросил, многие кинулись на берег и стали строить плоты для себя.[311] Кто-то попытался переправиться на Голодный на стволах деревьев и даже просто вплавь. Увидев эти отчаянные попытки бегства, немцы открыли огонь из орудий и минометов, и часть красноармейцев была убита прямо в воде.

Майор Яковлев, командир батальона автоматчиков, к тому моменту старший по званию офицер из тех, кто остался на правом берегу, узнал о начавшейся панике и возглавил оборону.[312] Вскоре Яковлев выяснил, что остался без связи, поскольку связисты были в числе тех, кто бежал на Голодный. Яковлев и лейтенант Солуцев собрали оставшихся бойцов и организовали сопротивление. Несмотря на нехватку людей и боеприпасов, им удалось на протяжении суток отразить семь атак. Все это время командир бригады оставался на Голодном. Стремясь скрыть происходящее, он посылал в штаб 62-й армии ложные донесения. Это ему не помогло – дезертир был арестован и обвинен в преступном неподчинении приказу номер 227. Хотя в донесении, отправленном в Москву, нет никаких подробностей относительно приговора, вынесенного трибуналом, рассчитывать на то, что он оказался мягким, едва ли возможно.

Глава 10

Крысиная война