Ваша до рассвета - Медейрос Тереза

– Хорошо, если это не Уортон, – он растягивал слова, его голос смягчился, – тогда это должна быть моя дорогая … моя исполнительная … моя преданная … –

Он прижал руку к сердцу, вызывая новый всплеск хихиканья служанок, и Саманта задержала дыхание, задаваясь только одним вопросом – что он собирается сказать.

– … мисс Викершем.

Слуги взорвались оглушительными аплодисментами; Габриэль выбросил руку в направлении Саманты в изящном поклоне.

Она улыбнулась и насмешливо сделала реверанс, пробормотав сквозь стиснутые зубы.

– По крайней мере, вы не опознавали меня как одну из ваших каретных лошадей.

– Не глупите, – прошептал он. – Ваша грива намного более шелковистая.

Сияющий Беквит постучал его по плечу и повесил ему на руку шелковый шарф.

– Повязка на глаза, милорд.

Габриэль повернулся к Саманте, его приподнятая бровь придавала ему дьявольское выражение.

– О, нет, вы этого не сделаете! – Она отступила назад, когда он пошел к ней, угрожающе помахивая повязкой. – С меня достаточно ваших дурацких игр. Всех, – добавила она, зная, что последнее слово не пройдет мимо него.

– Ну же, мисс Викершем, – упрекнул ее он. – Разве вы не заставляли слепого мужчину гоняться за вами?

– О, правда? – подхватив юбки, Саманта с истерическим смехом взлетела на вершину холма и тут же услышала шаги Габриэля за своей спиной.

* * * 

Настроение внутри громыхающего экипажа маркиза Торнвуда колебалось от мрачного до сурового. Только семнадцатилетняя Гонория смела не скрывать своей надежды и смотрела в окно на пролетающие мимо живые изгороди, пока коляска катилась по широкой дороге к Ферчайлд–Парку.

Обе ее старших сестры практиковались в высокомерии утонченной апатии, столь присущей молодым особам их возраста, красоты и достоинства. Восемнадцатилетняя Юджиния наслаждалась общением с маленьким зеркальцем, которое она извлекла из атласной сумочки, а девятнадцатилетняя Валери отмечала каждый удар и толчок многострадальными вздохами. Валери стала совершенно невыносима после помолвки с младшим сыном герцога в конце прошлогоднего сезона. Независимо от того, о чем шел разговор, ей удавалось перед каждым предложением добавлять предисловие «Как только мы с Энтони поженимся…»

Сидевший напротив них отец вытирал покрасневший лоб носовым платком.

Глядя на его побагровевшее лицо, его жена пробормотала:

– Вы совершенно уверены, что это была хорошая идея, Тэдди? Если бы мы предупредили его, что приезжаем…

– Если бы мы предупредили его, что приезжаем, он приказал бы слугам не пускать нас дальше двери. – Поскольку в его привычки не входило говорить с женой так резко, Теодор Ферчайлд смягчил свой упрек, нежно похлопав ее по затянутой в перчатку руке.

– Если бы это решала я, то сочла бы это благом. – Юджиния неохотно оторвала взгляд от своего отражения. – Тогда, по крайней мере, у него не было бы возможности ругаться и рычать на нас, как бешеный волк.

Валери кивнула.

– Когда мы в последний раз его навещали, он вел себя просто по–скотски. Можно было подумать, что он сошел с ума, а не только ослеп. Счастье, что мы с Энтони еще не женаты. Если бы он услышал, как недостойно Габриэль ко мне обращался…

– Вы обе постыдились бы так говорить о своем брате! – Гонория резко оторвала взгляд от окна и впилась в них глазами цвета хереса, сверкающими из–под рифленого края шляпы.

Непривычные к такому строгому выговору от добродушной маленькой сестрички, Валери и Юджиния обменялись потрясенными взглядами.

Когда экипаж проехал через богато украшенные железные ворота и начал подниматься на крутой холм, направляясь к дороге для экипажей, Гонория продолжила.