Сердце смертного - Робин Ла Фиверс

— Британский капитан известил, что если вы уйдете сейчас — до того, как французы отрежут все маршруты, — он может доставить вас к побережью и потом в Нидерланды. Оттуда вас безопасно переправят к вашему мужу, императору Священной Римской империи.

— И покинуть моих людей? За какого труса они меня принимают?

Чудище прочищает горло, и Дюваль делает ему знак говорить:

— Возможно, это единственный способ защитить вас, Ваша светлость.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что ситуация в городе значительно ухудшилaсь. Казна пуста. Наемники совершают набеги на город, грабят, они считают дома и лавки горожан личными кладовыми. К сожалению, иностранные войска в Ренне намного превосходят наши собственные, бретонские. Мы не можем держать их под контролем.

— Как насчет ардвинниток? — На мой вопрос все одновременно поворачиваются и смотрят на меня. — Они предложили помощь несколько недель назад. Разве их нельзя использовать для защиты граждан Ренна? Это их миссия — защищать невинных.

Голос герцогини, быстрый и твердый, отсекает любые возможные споры.

— Да. Мы примем щедрую помощь, которую предлагают эти женщины. Вы это организуете? — она спрашивает меня.

— Конечно, Ваша светлость.

Я хватаю плащ и спешу из дворца. Кольцо французских войск вокруг Ренна сжимается, но город еще не закрыт. Довольно легко войти в конюшню, оседлать Фортуну и незаметно выскользнуть через задние ворота. Труднее избежать дозорных в лагере ардвинниток. Прежде чем я их замечаю, слышу команду остановиться. Я смотрю на дерево, где незнакомая ардвиннитка восседает на ветке. Ее стрела направлена прямо на меня.

— Я приexaла к Флорисе. Пожалуйста, скажите ей, что Аннит просит выслушать ее.

Она смотрит на меня мгновение, затем кивает головой. Еще одна женщина выбирается из укрытия и исчезает в направлении лагеря. Мне остается только ждать. Признаюсь, это нелегко под взглядом часовой co стрелой наготове, но я игнорирую ее и обращаю внимание на редковатые деревья вокруг. Ночь прохладная, а не холодная — дыхание запоздалой весны. Концентрируюсь на словах, с которыми я должна обратиться к Флорисе, потому что последовательницы Ардвинны — дамы колючие. Не хочу рисковать, подняв старый гнев и вражду, когда стараюсь решить для герцогиня часть проблем.

Вот мой ответ. Герцогиня согласна принять помощь ардвинниток. Я расскажу им о подношении Изабо от имени сестры, возможно, это смягчит их сердца.

Кроме того, я хочу yзнать правду о том, что произошло между Ардвинной и Мортейном. Моя цель — лучше понять человека-бога, который покорил мое сердце. Именно тогда ко мне приходит прозрение: вопреки всему резонному, разумному или даже объяснимому я влюблена в Бальтазаара.

Мысль не поражает меня, как удар молнии с неба. Не прижимает мою голову, как молот. Она медленно проникает в мое сознание, как усик тумана или струйка воды из подземного потока.

Но почему? Упрямый, неразговорчивый и наполовину утонувший в отчаянии.

И все же... что-то в нем так удобно вписывается в мое сердце.

Мне бы лучше собрать воедино остатки здравого смысла и не влюбляться в чертового бога! Увы, для моего сердца не имеет значения: хеллекин он или бог, которому служат хеллекины. За исключением легкого благоговения и недоверия, мои чувства к нему не изменились.

Слышу шорох — передо мной появляется караульщица.

— Флориса примет тебя, — говорит она, стараясь скрыть удивление в голосе. — Следуй за мной.

Она ведет меня — я остаюсь верхом на Фортуне — от деревьев к разбросанным тут и там кострам и маленьким темным палаткам. Кто-то у ближайшего костра поднимает руку и весело машет. Я узнаю Толу. Она поднимается на ноги и подходит ко мне, все еще держа в руках кусок мяса, который ела на ужин.

— Что заставляет слуг Мортейна оставить могущественный дворец? — спрашивает она. В ее словах нет жала, только дружеское поддразнивание.