В последующей тишине слышу дыхание Бальтазаара — слабый, рваный звук. Мне не терпится спросить его о нас, что будет с нами. Мы вели разговор о том, как нам жить друг без друга. Но не смели мечтать о совместном будущем, если наша смелая игра сработает.

— Ты задумывался о том, что будешь делать сейчас, когда свободен? — говорю я.

— Пока на моей стороне ты, мне все равно. Кроме...

— Чего?

Он неловко сдвигается на кровати.

— Я хотел бы встретиться с своими дочерьми, увидеть их лицом к лицу, стать частью их жизни.

В этот момент понимаю, что если бы я уже не была одержима им, влюбилась бы снова. Приподнимаюсь на локтe и смотрю в лицо Бальтазаара. Теряюсь в его глазах, в них теперь гораздо больше света и надежды, чем мрачности.

— Тогда мы поeдем туда в первую очередь.

ГЛАВА 57

СПУСТЯ ДВА ДНЯ герцогиня собирает в большом зале двор. Собрание малочисленно, потому что весь город, затаив дыхание, ожидаeт, что предпримут французы. Ясно, граждане не знают о стреле и возложенных на нее надеждах, но они были свидетелями столкновения — или слышали рассказы. Люди задаются вопросом, что это предвещает.

Я впервые посещаю герцогиню с тех пор, как мы ускакали из французского лагеря. Oна позволила мне на время оставить двор, чтобы позаботиться о Бальтазааре и его ранах.

Этим утром Сибелла и Чудище проводят заслуженное время в Бригантинском монастыре с родными. Исмэй и Дюваль играют в шахматы, а остальные из нас делают вид, что не подсматривают. Дюваль пытается учить ее, нo она слишком нетерпелива. Исмэй не беспокоит, что он намного превосходит ее в игре, она тратит бóльшую часть времени, просто глядя на него.

Дюваль как раз хватает второго слона Исмэй и говорит: «Шах», когда один из часовых почти вбегает в зал — бледное лицо, глаза вытаращены. Я подхожу ближе к герцогине, руки ложатся на ножи. Игра забыта, Исмэй и Дюваль вскакивают на ноги.

— Что произошло? — Дюваль спрашивает. Посланник откашливается:

— У нас посетитель… Французский король. — Неверие в его голосе отражается на всех наших лицах.

— Насколько велик его экскорт?

— Всего пятьдесят лучников, и он несет флаг перемирия! — Посланник прочищает горло. — И розу.

Дюваль, улыбаясь, поворачивается к герцогине, которая поправляет платье и головной убор.

— Ваша светлость? — Впервые с тех пор, как я знаю Дюваля, в его голосе слышатся нотки радостных ожиданий, отчего он звучит моложе, чем обычно.

Мы с герцогиней обмениваемся взглядами. Oна говорит:

— Если король Франции прибыл, чтобы увидеть нас, непременно проводите его величество.

Ошеломленные часовые отступают, и мы все ждем. Надежды заполняют комнату, как пение птиц.

Французский король входит в зал лишь с горсткой охраны. Мое первое впечатление — он меньше, чем я думала, а следующее— он просто, но элегантно одет. Он не красив в любом смысле этого слова, но у него добрые глаза. Поскольку он выше по титулу, герцогиня первая приседает в реверансе:

— Ваше величество.

Он галантно кланяется.

— Наконец-то мы встречаемся лицом к лицу, — говорит он. Затем более мягко:

— Мне жаль слышать о вашей недавней потере. — К моему удивлению, в его глазах настоящая печаль — это не придворная уловка, а настоящее сострадание.

— Мне очень не хватает Изабо, Ваше величество.

Он оглядывается на нескольких придворных в зале.

— Интересно, могли бы мы поговорить наедине?

— Но конечно. — Она отпускает всех своих придворных, кроме Исмэй и меня. Король, в свою очередь, отпускает охрану. После этого он подводит ее к одной из оконных створок, и они сядятся в кресла рядом.

Его голос звучит тихо, но я много раз послушивала у дверей...