Горящий берег - Уилбур Смит (1985)

В качестве головной машины им предложили «форд» последней модели «Т», правда, перекрашенный из заводского черного цвета в бледно-песочный. Несмотря на кажущуюся ненадежность, этой машине предстояло доказать, что в условиях пустыни она просто незаменима. Легкий корпус, выполненный из сплава ванадия и стали, и двигатель, работающий на малых оборотах, должны были удержать ее на мягком песке, в котором увязла бы любая другая тяжелая машина. Единственным недостатком «форда» было то, что двигатель быстро перегревался и выбрасывал в воздух бесценные водяные пары, обжигая водителя и пассажиров.

Сверх того Уикенхэм обеспечил их четырьмя грузовиками «Остин», каждый из которых мог перевозить полтонны снаряжения. На пятой машине, которую армейские инженеры переоборудовали в железнодорожных мастерских, установили стальной бак для воды вместимостью пятьсот галлонов. К каждой машине были прикомандированы капрал-водитель с помощником.

Анна твердо пресекала любые поползновения Гарри отложить отъезд. Она решительно отвергала возражения инженеров, механиков и военных специалистов, поэтому колонна была готова к отъезду из Виндхука через тридцать шесть часов после появления в нем приезжих. Прошло четырнадцать дней с тех пор, как немцы торпедировали «Протеа Касл».

В четыре утра из спящего города выехала колонна грузовиков с полным грузом снаряжения и канистр с горючим, а также пассажирами, тепло одетыми с учетом холодного ночного воздуха высокогорий.

По изъезженной тяжелыми фургонами и повозками дороге, которая тянулась вдоль неширокого и ровного железнодорожного полотна, они отправились на побережье, в местечко Свакопмунде в двухстах милях от города.

Окованные сталью колеса фургонов прорыли такие глубокие колеи, что резиновые покрышки буксовали, выбраться удавалось только на тех каменистых участках, где усыпанная булыжниками и утрамбованная двойная колея больше походила на высохшее русло горного потока, чем на обычную дорогу. Но и здесь ехать приходилось медленно и осторожно: от жуткой тряски по рытвинам машины часто выходили из строя, и колонне то и дело приходилось останавливаться, чтобы заменить проколотую шину или поменять лопнувшую рессору. Все это происходило на дороге, которая непрерывно шла вниз, совершая спуск на четыре тысячи футов. На этом пути, отнявшем у них четырнадцать часов, можно было легко сломать себе шею.

Наконец они выехали на плоскую, поросшую кустарником прибрежную равнину и двинулись по ней с головокружительной скоростью двадцать пять миль в час, оставляя за собой длинный шлейф пыли, напоминающий дым пожара в буше.

Свакопмунде производило поразительное впечатление: словно в африканскую пустыню перенесли часть Баварии, вплоть до своеобразной шварцвальдской архитектуры и длинного мола, уходящего в зеленое море.

В воскресный полдень пыльная колонна машин проехала по мощенной булыжником главной улице города. В городском саду играл немецкий духовой оркестр: все музыканты были одеты в зеленые кожаные гетры и альпийские шапочки. Увидев, что колонна остановилась перед гостиницей через дорогу, они сбились с такта, перестали играть и в оцепенении смотрели на прибывших. Да, было от чего затрепетать: на стенах здания до сих пор оставались следы английской шрапнели.

После пыли и жары многочасового перехода через пустыню местное пиво «Пильзнер», которое варил мастер из Мюнхена, показалось чем-то вроде воскрешения в Валгалле.

— Налей-ка всем, хозяин, — сказал Гарри, наслаждаясь истинно мужским обществом и гордясь тем, что благополучно привел колонну с гор. Его люди охотно окружили стойку бара; когда они приветственно поднимали кружки и улыбались ему, толстый слой пыли, залепившей их лица, трескался, и пыль падала в кружки.

— Минхеер! — едва ополоснувшись после дороги, в дверях салуна появилась Анна. Она стояла, подбоченясь, уперев в бока полные натруженные руки, потемневшее от солнца и ветра лицо пылало неподдельным гневом. — Минхеер, мы попусту тратим время!