Небо цвета надежды - Амита Траси (2015)

Однажды вечером я сидела возле окна – поглядывала на лес и латала старую юбку, – а амма спала рядом со мной. Вдруг Сакубаи выскочила из своей комнаты и, громко крича, стала сыпать обвинениями:

– Твоя мать болеет, потому что ты не желаешь проходить посвящение! Не желаешь принимать нерушимый обет, которому следовали женщины нашего рода! Это не что иное, как проклятие Богини.

– Мукта никогда не станет одной из нас, – едва слышно пробормотала амма, с трудом приоткрыв глаза.

Сакубаи прошаркала обратно к себе в комнату и пробурчала:

– Не понимаю, чего она добивается… Чем нам платить за еду, если она не зарабатывает? И надолго ли нам хватит сбережений?

Обдумывая слова Сакубаи, я вспомнила, что она оказалась права, когда заявляла, что мой отец никогда к нам не вернется. Возможно, сейчас она тоже права и амма действительно заболела из-за меня? Может, решение в моих руках? Да и в конце концов, что это за обряд посвящения? Что мне надо будет каждый день прибираться в храме? Готовить еду для жрецов? Ведь амма именно за этим и ходила в деревню. Я не видела никакой связи между обрядом посвящения и приходившими к амме мужчинами.

Однажды пасмурным утром я сидела на заднем дворе, раздумывала над словами Сакубаи и решила принять ту участь, что она для меня уготовила, – уж тогда-то Богиня наверняка исполнит мое желание и амма исцелится.

Я, как мне самой казалось, набралась достаточно храбрости, чтобы сообщить об этом амме, и направилась в спальню, сгорая от нетерпения побыстрее выложить все начистоту. Амма лежала на койке, глядя в окно. Она все время кашляла, ее глаза подернулись темноватой пленкой, а укрытое простыней тело казалось совсем тщедушным. От моей аммы в ней ничего не осталось. Нет, я не буду рассказывать. Лучше уж все скрыть.

Никогда раньше я не видела, чтобы Сакубаи так радовалась.

– Ты спасешь свою мать, и за это на небесах тебя ждут особые почести, – воскликнула она и впервые в жизни обняла меня.

После этого события развивались так быстро, что мне не верилось. Мне казалось, будто все происходит во сне. Из Бомбея явилась Мадам. Она шагала к нашему дому, и с ее волос на тропинку падали жасминовые цветы, а потом, когда она заговорила со мною, ее губы подрагивали от радости.

– Даже будь ты против, тебе все равно пришлось бы на это пойти. Никто не стал бы дожидаться, пока ты надумаешь. Ты рождена для этого. – И она погладила меня по голове.

Потом Сакубаи и Мадам несколько дней, сидя на полу, строили планы: составляли длинные списки вещей, которые нужно купить, жертв, которые следует принести, и обязанностей, которые предстоит выполнить. Однако в процессе обсуждения Мадам и Сакубаи проникались друг к другу глухой враждебностью. Мадам хотела провести обряд быстро и просто, без особой суеты, а Сакубаи, рьяно защищавшая традиции предков, настаивала на соблюдении старинных ритуалов.

– Какой смысл так разбрасываться деньгами? – возмутилась Мадам.

Сакубаи сердито посмотрела на нее:

– Если уж Мукта проходит обряд, то пусть все будет как положено. Сколько понадобится денег – столько и потратим. Даже если ты сейчас раскошелишься, то Мукта ведь все отработает и вернет, разве нет?

Мадам пожала плечами:

– Ладно, будь по-твоему. Но такой долг Мукта еще не скоро отработает.

Вскоре прибыл жрец – разодетый в шелковое белоснежное дхоти[34], он явился и, скрестив ноги, уселся прямо на земляной пол у нас в доме. Мадам и Сакубаи сели напротив и пункт за пунктом принялись обсуждать церемонию. Наконец они добрались и до даты: обряд требовалось провести в такой день, чтобы он принес деревенским жителям великое счастье.

– Вот в этот день! – объявила Мадам и выплюнула паан[35] прямо на пол, где от него осталось бурое пятно. – В этот день она пройдет обряд посвящения!