Королева - Салли Беделл Смит (2013)

В свои сорок пять Елизавета II не утратила кипучей энергии и по-прежнему могла похвастаться крепким здоровьем. В ноябре 1971 года, однако, она умудрилась заразиться ветрянкой – “ладно бы еще от кого-то из детей”, по ее собственным словам. “Нелепая болезнь” (28), как она сама ее называла, заперла Елизавету II на время карантина в четырех стенах. Когда инфекционный период уже закончился, а сыпь еще оставалась, королева вернулась к своим обязанностям на территории дворца – в том числе к встречам с премьер-министром по вторникам. Получив от Хита довольно сухую записку с “сочувствием” (29) по поводу болезни, ее величество в непринужденном ключе поблагодарила за участие и подосадовала, что не может пока выйти на люди, чтобы “не заразиться снова – ведь с вирусом шутки плохи” (30).

Подобные недомогания у королевы случались крайне редко. Она всегда верила в пользу свежего воздуха и физической нагрузки, которую ей обеспечивала верховая езда и ежедневные прогулки пешком. Спасала также привычка надевать перчатки на общественных мероприятиях и держаться подальше от кашляющих и чихающих. Тем не менее на четвертом и пятом десятке лет (31) ее величество периодически страдала от случайных простуд и приступов ларингита и синусита, не вызывавших, впрочем, жалоб на жизнь и не заставлявших откладывать дела. “У нее теория, что нужно работать как ни в чем не бывало, и простуда отступит” (32), – утверждает кузина королевы. Исключением стала суровая простуда, подхваченная после инвеституры Чарльза, когда Елизавете II пришлось отменить все встречи на четыре дня.

Домашний отоларинголог королевы сэр Сесил Хогг вынужден был ездить по всем королевским резиденциям. После первого визита в Букингемский дворец он признавался, “как неловко видеть королеву в спальне в ночной сорочке и слушать ее стетоскопом, – вспоминает его дочь, Мин Хогг. – Однако ее величество мастерски помогла ему преодолеть смущение. “Я нервничаю не меньше вашего”, – успокаивала она врача” (33).

Несмотря на полный штат докторов, включая узких специалистов, Елизавета II во многом полагалась на гомеопатию – задолго до того, как подобные средства получили широкое распространение. Она, как и ее мать, считает, что “вреда они не принесут, а пользу вполне могут” (34), – объясняет леди Анжела Освальд, соседка и приятельница по Норфолку. К гомеопатии – приему сильно разведенных в воде препаратов, которые при обычной концентрации способствуют развитию болезни, – пристрастилась еще королева Виктория, и в 1923 году врач-шотландец сэр Джон Уир начал прописывать гомеопатические средства членам королевской семьи. После ухода Уира на пенсию в 1968 году королева впервые взяла в придворные лекари женщину – доктора Марджери Блэки, тоже гомеопата. Среди самых экзотических ее назначений (35) можно назвать малвернскую воду с каплей мышьяка от синуситов.Гомеопаты “прибегали на каждый чих, – утверждает Мин Хогг. – Настоящие врачи и хирурги только возводили глаза к небу” (36). Тем не менее Елизавета II всегда уважала профессионализм своих докторов. Когда в 1971 году семидесятилетнему сэру Сесилу пришлось уйти на пенсию – по настоянию медицинских советников королевы, – она сказала: “Мне очень жаль вас терять, у вас такая легкая рука”.

В третье десятилетие царствования Елизавета II уплотнила график своих зарубежных поездок – пятнадцать визитов в страны Содружества, включая довольно продолжительные путешествия по странам Тихоокеанского региона, призванные укрепить их связи с Британией, а также государственные визиты в семнадцать стран вне Содружества. Одним из самых значимых в их числе стал визит доброй воли во Францию в мае 1972 года, подготовивший почву для парламентской ратификации договора о вступлении Британии в Общий рынок, который Хит выторговал, обхаживая скептически настроенного Жоржа Помпиду.