Королева - Салли Беделл Смит (2013)

Месяц спустя Елизавета II совершила показательный поступок, пригласив четырнадцатилетнего Тимоти Натчбулла погостить в Балморале после выписки из больницы. Приехав в замок поздно ночью вместе со старшей сестрой Амандой, он увидел королеву, “которая шагала по коридору, словно наседка, собирающая разбежавшихся цыплят” (37). Поцеловав Тимоти с сестрой, она накормила их супом и сэндвичами, отвела в комнаты и начала распаковывать вещи, но Аманда убедила ее отправиться спать. “Она окружила нас неиссякаемой материнской заботой” (38), – вспоминал Тимоти.

В последующие дни королева следила, чтобы Тимоти вовремя укладывался в кровать, отговорила от прогулок на тетеревином току и поручила перевязки своему собственному врачу. “Она была участливой и чуткой” (39), – свидетельствует Тимоти. Сидя рядом с ним за обедом, она словно почувствовала, как ему хочется выговориться о происшедшем. “Она ничего не выпытывала. К ней просто тянешься как намагниченный, она умеет разговорить человека. Я изливал ей душу, рассказывая то, что больше никому у меня выведать не удалось”.

Размышляя о кончине дяди Дики, принц Чарльз написал: “Вряд ли я смогу простить тех, кто это сделал” (40). Принцесса Маргарет отреагировала еще резче. Во время визита в Чикаго той осенью, услышав соболезнования в связи с терактом, она назвала ирландцев свиньями (41). Елизавета II держала свое мнение при себе. “Она испытывала такую же горечь и боль, что и все, – утверждает Тимоти Натчбулл. – Наверняка у нее случались вспышки гнева или нежелания смириться со случившимся. Но она держала планку, сохраняя достоинство, демонстрируя заботу и понимание, что у британцев и ирландцев хватает собственного страдания и горя” (42). Много общаясь с королевой, он “ни в коей мере не отмечал у нее” охлаждения к Ирландии.Неожиданным источником утешения (43) для принца Чарльза стала его давняя любовь Камилла Паркер-Боулз, к тому моменту уже мать двоих детей, супруг которой в открытую ей изменял. В 1979 году после рождения ее второго ребенка они с Чарльзом снова стали встречаться, что не прошло незамеченным для однополчан Эндрю Паркер-Боулза из Королевской кавалерии. Один из них доложил о романе ее величеству – Елизавета II приняла к сведению, но сыну ничего не сказала.

В это же время Чарльз познакомился с леди Дианой Спенсер, внучкой давней подруги и фрейлины королевы-матери Рут Фермой (вдовы 4-го барона Фермоя) и дочерью бывшего личного адъютанта королевы Джонни Спенсера, 8-го графа и наследника одного из почтенных дворянских семейств, состояние которых складывалось еще в Средние века. Вместе с другими заговорщиками-аристократами Спенсеры в 1714 году спасли Британию от католического правления, посадив на престол протестантов Ганноверов. Это ставило Диану даже выше королевы и ее родных. Позже, когда брак с Чарльзом развалился, Диана сказала занимавшемуся их разводом адвокату Энтони Джулиусу, что не нужно было выходить замуж “в немецкую семью” (44). Джонни Спенсер сопровождал королеву с принцем Филиппом в полугодовом путешествии по странам Содружества после коронации. Еще до отъезда в ноябре 1953 года он сделал предложение Фрэнсис Рош, дочери Рут Фермой, и вернулся из поездки – что неслыханно для придворного – задолго до ее окончания, всего через два месяца после отбытия. “Когда мы добрались до Австралии, он уже так изнывал от тоски по своей Фрэнсис, что королева сказала: “Джонни, тебе нужно обратно” (45), – вспоминает Памела Хикс, состоявшая тогда фрейлиной.