Королева - Салли Беделл Смит (2013)

Впоследствии Чарльз скажет, что своим письмом отец надавил на него и задел за живое. “Принц Филипп и королева чувствовали ответственность за Диану, тем более что Джонни служил когда-то адъютантом при дворе, – говорит Памела Хикс. – Принц Филипп своим письмом хотел помочь сыну, но принц Чарльз прочел его иначе. Он решил, что от него требуют пойти на жертву и наконец определиться. Письмо он держал при себе и периодически перечитывал” (50).

Чарльза ждала скоропалительная женитьба на молодой девушке, отвечающей в силу своего благородного происхождения и девственности главным критериям будущей супруги наследника. В этой спешке жених с родителями замечали только привлекательные черты Дианы – магнетизм, юмор, душевность, застенчивое обаяние, послушность. Зная, что родители невесты в разводе, они тем не менее полагали, что ей будет в радость войти в королевскую семью. Кроме того, как человеку, близко наблюдавшему придворную жизнь с детства, ей окажется несложно подстроиться под предъявляемые этой жизнью требования – тут они, что называется, попали пальцем в небо. “Одно дело – соседствовать, и совсем другое – выйти замуж и стать участницей всех этих приемов и банкетов, знать, кто все эти люди вокруг, что кому можно и нельзя говорить” (51), – объясняет одна из норфолкских школьных подруг Дианы.

Если бы королевская семья удосужилась узнать Диану получше через ее друзей и родных, им открылись бы неожиданные черты характера, которые заставили бы их повременить с предложением. Разного рода комплексы, усугубившиеся в перипетиях детства, отсутствие дисциплины, перепады настроения, признаки навязчивых состояний, лживость… Обо всем этом прекрасно знала Рут Фермой, однако, как впоследствии объясняла бабушка Дианы биографу Чарльза Джонатану Димблби, выразить свои сомнения вслух она не могла. “Вряд ли я переубедила бы Чарльза, объяснив, что он делает большую ошибку. Он действовал под давлением” (52).

13 июня, за считаные недели до свадьбы старшего сына, королева выехала во главе парада по случаю своего дня рождения на Бирманке, девятнадцатилетней вороной кобыле, которую подарила ей в 1969 году канадская королевская конная полиция. Предыдущие две недели Елизавета II ежедневно оттачивала навыки езды в боковом седле на Конном дворе Букингемского дворца, а в день торжества отправилась на своей любимице на раннюю прогулку по дворцовому парку.

Елизавета II в тринадцатый раз выезжала на Бирманке между плотными рядами ликующих зрителей на Мэлл, одетая в алый мундир Валлийской гвардии и темно-синюю юбку-амазонку. Идеально ровно держа спину, она смотрела строго перед собой, перекинув ноги на левый бок Бирманки и крепко сжимая левой рукой поводья, а правой – хлыстик. За ней ехали Чарльз и Филипп в красных мундирах и медвежьих шапках, а также несколько гвардейцев.

Около 11 часов утра, когда королева повернула направо к Конногвардейскому плацу перед началом церемонии выноса знамени, из толпы прозвучали шесть выстрелов. Испуганная лошадь Елизаветы II рванула вперед, и королева машинально натянула поводья обеими руками, думая только о том, как ее успокоить. Муж и сын даже не успели среагировать – гвардейцы и зрители моментально скрутили стрелявшего, на помощь спешила полиция, а один из кавалеристов, пришпорив коня, подскакал к королеве. Та уже ехала шагом, похлопывая Бирманку левой рукой, и, улыбнувшись толпе, продолжила церемонию. Выстрелы оказались холостыми. Стрелявшего, семнадцатилетнего Маркуса Сарджента, приговорили к пяти годам заключения за “попытку напугать” (53) суверена. Позже королева рассказывала друзьям и близким, что на долю секунды разглядела в толпе нацеленный на нее ствол пистолета Сарджента, но не поверила своим глазам.