Королева - Салли Беделл Смит (2013)

Сенсационные разоблачения вызвали новую волну ажиотажа по поводу налогового иммунитета королевы. В начале сентября от правительства (70) начали поступать намеки, что пора бы изменить существующий порядок. Осенью рабочая группа почти закончила исследование, оставалось довести до ума некоторые подробности в окончательном варианте. Дэвид Эрли собирался представить его королеве во время приезда с женой в Сандрингем на охоту в выходные в начале января. Этот подход нередко выручал его в трудных случаях, поскольку позволял поговорить с Елизаветой II в непринужденной обстановке, “не спеша, подобраться окольными путями, держа Филиппа на подхвате” (71), – поясняет старший советник. Как только ее величество даст добро, рассуждали чиновники, весной 1993 года можно будет сделать официальное объявление.

Однако в пятницу 20 ноября, в сорок пятую годовщину свадьбы Елизаветы II и Филиппа, судьба распорядилась по-своему. Королева собиралась на предполуденную аудиенцию (72), когда из Виндзора позвонил Эндрю с сообщением, что замок горит. В ряде покоев меняли проводку, от лампы загорелась штора в домовой часовне, а оттуда огонь стремительно перекинулся из Честерской башни в Брансуикскую. Сильно пострадали девять парадных покоев – в том числе зал Святого Георгия, Парадная столовая, Алая гостиная, Зеленая гостиная, Большой приемный зал и Восьмиугольная столовая, – досталось и сотне с лишним других помещений. К счастью, из-за ведущихся реставрационных работ многие произведения искусства из наиболее пострадавших залов были убраны и избежали огня. Оставшиеся картины, мебель и другие ценности принялись спасать десятки добровольцев, к которым присоединился и принц Эндрю, а также дворцовые кавалеристы и виндзорский настоятель.

В три часа дня прибыла королева. “Такой убитой я ее видел впервые” (73), – утверждает один из старших советников. Виндзор был для нее настоящим домом, и пожар воспринимался как безжалостная кара за прегрешения родни. В дождевике, зюйдвестке и резиновых сапогах, засунув руки в карманы, Елизавета II стояла посреди двора, потерянно глядя на бушующее пламя, пожирающее крышу парадных покоев. Этот кадр передавал ее крайнее одиночество гораздо выразительнее, чем любой портрет кисти Аннигони.

Простояв под серой моросью около часа, она отправилась на частную половину помогать служащим выносить ценные вещи, на случай если огонь распространится дальше. Когда пожарным удалось укротить пламя, королева вместе с принцем Эндрю принялись оценивать ущерб.

Филипп, уехавший на конференцию в Аргентину, долго утешал Елизавету II по телефону. Королева-мать пригласила дочь на выходные к себе в Ройял-Лодж, чтобы без помех отвести душу в разговоре. “Только благодаря тебе я не сошла с ума в этот жуткий день” (74), – писала матери королева неделю спустя.

Министр культуры Питер Брук заявил, что расходы по восстановлению замка в размере от двадцати до сорока миллионов фунтов возьмет на себя правительство, что совершенно оправданно, поскольку королевские резиденции не подлежат коммерческому страхованию. Кроме того, содержание и ремонт Виндзорского замка – включая и тот, что предшествовал пожару, – всегда финансировались правительством. Однако неожиданно для королевы и Джона Мейджора “Daily Mail” развернула массовую кампанию протеста, подогреваемую накопившейся неприязнью к младшему августейшему поколению. Ввиду экономического спада газета требовала, чтобы Елизавета II восстанавливала замок на свои средства и, кроме того, начала платить налоги.