Королева - Салли Беделл Смит (2013)

Сановники аплодировали стоя. Даже “Daily Mail” положительно охарактеризовала эту “вдумчивую и многогранную речь” (83) как свидетельство готовности королевы к необходимым реформам в жизни монархии. Annus Horribilis вошло в число крылатых выражений эпохи Елизаветы II, хотя его автор, бывший помощник личного секретаря сэр Эдвард Форд, признавал, что более точным латинским эквивалентом был бы annus horrendus – “ужасный год”, тогда как horribilis означает “пугающий” (84). Однако во многих отношениях слово horribilis подходило куда лучше.

Произнося речь в ратуше, королева готовилась к новой порции печальных новостей – на этот раз о Чарльзе и Диане. Во время поездки в Корею Диану “терзали отчаяние, тошнота и слезы” (85). На мероприятиях она ходила как сомнамбула, со скучающим или измученным видом, Чарльзу тоже было сильно не по себе. Таблоиды, цепляясь к видимым признакам напряжения, называли принца и его жену “нытиками” (86).

Вскоре после возвращения в Англию Диана перешла все границы, в последнюю минуту сообщив Чарльзу, что ее с детьми не будет на ежегодной охоте в Сандрингеме. Чарльзу “не оставалось ничего другого, кроме как расстаться” (87). Через день после произнесенной матерью речи об annus horribilis он встретился с Дианой в Кенсингтонском дворце и объявил о своем решении.

В среду 9 декабря Джон Мейджор выступил перед палатой общин с заявлением, что наследник престола расходится с женой. “Развода не предполагается, конституционные роли останутся прежними, – поспешил добавить он. – Очередность престолонаследия не меняется <…> принцессу Уэльскую вполне можно будет короновать, когда придет время” (88). Доводы Мейджора звучали малоубедительно, поскольку возможная коронация пылающих ненавистью, но по-прежнему состоящих в браке супругов ничего хорошего для монархии не предвещала. “Оглядываясь назад, мы понимаем, что так говорить не следовало, – утверждает секретарь кабинета Робин Батлер. – Но тогда это была попытка смягчить удар, показать, что Диану не бросают на произвол судьбы” (89).

Проблеском света в этой черной полосе стала следующая суббота. В этот холодный и мрачный день принцесса Анна обвенчалась с коммандером Тимоти Лоренсом в балморалской церкви Крейти. Анна настаивала на церковном браке, однако развод не позволял ей повторно венчаться в англиканской церкви, поэтому на помощь пришла более мягкая шотландская. Приготовления велись в такой спешке (90), что королеве-матери пришлось на целый день бросить в Ройял-Лодже своих гостей, приглашенных на выходные.

Сорокадвухлетняя невеста и тридцатисемилетний жених обменялись клятвами на камерной получасовой церемонии в присутствии тридцати свидетелей, среди которых были двое детей, трое братьев и тетя Анны, а также родители и бабушка. Лоренс красовался в морской форме, Анна – в белом костюме с юбкой до колена. Вместо фаты прическу украшал букетик белых цветов. Единственной “подружкой” невесты была ее одиннадцатилетняя дочь Зара. Поскольку Балморал стоял заколоченный на зиму, короткий прием после церемонии венчания устроили в Крейгован-Лодже. Скромностью эта свадьба не шла ни в какое сравнение с пышными торжествами первого бракосочетания Анны двумя десятилетиями раньше.