Королева - Салли Беделл Смит (2013)

Два месяца спустя королеву ждал еще один удар – Чарльз, как выяснилось, передал Димблби свои дневники, письма и официальные документы. Обеспокоенный Джон Мейджор (22) сообщил Вудро Уайатту, что готов воспользоваться Законом о государственной тайне, чтобы не допустить появления выдержек из этих министерских бумаг в прессе. Просьбу матери вернуть конфиденциальные документы Чарльз исполнил, однако отношения между Елизаветой II и сыном настолько испортились, что вместо Балморала той осенью принц гостил у королевы-матери в Беркхолле.

В середине октября, когда Елизавета II отправилась в Россию с историческим четырехдневным визитом (первым для британских монархов со времен прадеда королевы, который в 1908 году встречался с царем Николаем II на яхте в российских водах), в “The Sunday Times” появился отрывок из книги Димблби. Этот опус объемом в шестьсот двадцать страниц еще глубже вбил клин между Чарльзом и родителями. Королева, если верить этой биографии, обрекла сына на несчастное детство, не участвуя в его воспитании, а отец выглядел бездушным деспотом. Елизавету II и Филиппа эти образы, по свидетельству друзей, уязвили до глубины души. Королева воздержалась от комментариев, однако оба брата и сестра Чарльза высказали свое возмущение ему в лицо. Королева-мать на вопрос о возможной подоплеке всплеснула руками и воскликнула с презрением: “Все этот Джонатан Димблби!” (23)

Пока пресса мусолила откровения Димблби, королева продолжала знакомиться с Москвой и Санкт-Петербургом, всколыхнув в памяти темные страницы истории. Царствующая династия Российской империи состояла в близком родстве с британскими королями. В 1918 году дед Елизаветы II подписал смертный приговор царской семье, расстрелянной впоследствии большевиками, отказавшись предоставить политическое убежище в Британии своему двоюродному брату Николаю II. Как ни парадоксально, КПСС (24) всегда относилась к британской королевской семье с уважением, но Елизавете II совесть не позволяла наведаться в Россию до падения Советского Союза в 1991 году.

В 1994 году русские приняли ее радушно. “Монархия несокрушима, – писали “Известия”. – Что бы ни происходило в стране, британцы знают, что есть институт, который переживет любые потрясения” (25). Первый президент демократической России Борис Ельцин, очарованный королевой не меньше, чем когда-то Хрущев, рассказывал ей, как тяжело развивать демократию после долгих лет тоталитарного гнета. Ответной откровенности ему, впрочем, добиться не удалось – при попытке выведать ее мнение (26) по этому вопросу королева направила собеседника к своему министру иностранных дел, Дугласу Херду.

На балете “Жизель” в Большом театре Елизавету II, ослепившую всех блеском бриллиантов и сапфиров в диадеме, колье и браслете, встретили десятиминутной овацией. “Кажется, с драгоценностями вышел перебор” (27), – высказала она позже свои опасения придворному ювелиру Дэвиду Томасу. “Нет-нет, мэм, всем понравилось”, – заверил ее Томас, считавший необходимым “держать марку”. По мнению Дугласа Херда, “королева пробудила ностальгические чувства” у русских, “заново открывающих собственное прошлое” (28).

По возвращении домой Елизавету II поджидала очередная встряска: Мартин Чартерис неожиданно разоткровенничался о скандалах в королевской семье в интервью журналу “The Spectator”. Как он признался позже, ему заморочила голову хорошенькая журналистка, убедив, что разговор не записывается, – “очень самонадеянно с моей стороны” (29). Чартерис высказал вслух то, о чем в королевском окружении лишь шептались: герцогиня Йоркская Сара Фергюсон – “невыносимо вульгарная”, Чарльз с Дианой “явно разведутся”, но это лишь “прояснит обстановку” и не помешает Чарльзу короноваться, когда придет время (30).