Королева - Салли Беделл Смит (2013)

Он поступил в штат в сентябре, когда уже шла подготовка к Золотому юбилею царствования. Уокер с коллегами хорошо помнили “разочарование от миллениума”, вызванное ажиотажем, который Блэр устроил вокруг Купола. “Медиаподача юбилея шла под лозунгом “меньше обещаний – больше дела” (72), – вспоминает Уокер. Вместо копирования Серебряного юбилея с его многолюдными уличными празднествами предполагалось отразить мультикультурные изменения (73), произошедшие за время царствования королевы. В центре внимания окажется сама Елизавета II, а не монархия как институт, и разные социальные группы будут вольны праздновать по своему усмотрению на фоне крупных мероприятий, образующих костяк официальных торжеств в Лондоне.

Одним из наглядных символов современных веяний при дворе можно назвать и портрет, который писали, как раз когда Саймон Уокер пришел на собеседование к королеве. Этот образ оказался самым противоречивым из всех созданных за время царствования. Автором выступил Люсьен Фрейд, внук психоаналитика Зигмунда Фрейда, считавшийся величайшим из ныне живущих художников-реалистов. Идея портрета исходила от Роберта Феллоуза (74), которого тот же художник запечатлел в 1999 году. Заказ был сопряжен с определенным риском, поскольку Фрейд писал в грубой, даже гротескной манере, широкими резкими мазками. Он ставил себе задачу передать “внутренний мир, скрытый за узнаваемым всеми лицом” (75), и считал, что добиться этого “не легче, чем достичь Северного полюса” (76).

Вместо богато украшенной Желтой гостиной Букингемского дворца, выходящей окнами на Мэлл, в которой десятилетиями работали с Елизаветой II все ее портретисты, Фрейд выбрал студию Монастырского двора в Сент-Джеймсcком дворце, отведенную под реставрацию картин. Он усадил королеву на фоне пустой бежевой стены, в той самой бриллиантовой с жемчугом диадеме, которую каждый много раз видел на марках и банкнотах и которая странно контрастировала с голубым костюмом и тройной ниткой жемчуга. Фрейду пришлось ограничиться всего пятнадцатью сеансами (77) (с мая 2000 года по декабрь 2001-го), что для художника было удручающе мало. Тем не менее семидесятисемилетний Фрейд не уступал трудолюбием своей семидесятитрехлетней модели.

Поначалу в студии постоянно присутствовали несколько офицеров службы безопасности, охранявших диадему, но, поскольку они отвлекали художника (78), Елизавета II попросила их выйти за дверь. Она рассказала Фрейду (79), как столкнулась с одним из них на охоте в имении знакомых. Когда она собиралась подобрать подстреленного фазана, раненая птица вылетела прямо на нее из-за кустов, отчаянно хлопая крыльями, и королева повалилась на землю. Увидев кровь на ее одежде – фазан бешено царапался, – стоявший рядом охранник испугался, что королеву задела пуля. Бросившись на нее, он принялся делать искусственное дыхание рот в рот. “После такого близкого знакомства” (80), как сообщила Фрейду королева, она взяла офицера к себе в службу безопасности.Ее величество с честью выдержала буравящий взгляд художника, а тот, в свою очередь, расположил ее к себе тем, что оказался таким же увлеченным лошадником. Лошади восхищали его с детства (81), он даже спал тогда в конюшне, чтобы быть к ним поближе, поэтому неудивительно, что среди его работ немало ошеломляющих портретов коней. “Люсьен получал безмерное удовольствие от общения с королевой, – говорит его давняя знакомая Кларисса Иден. – Они говорили о скачках и лошадях. Королева только спохватывалась то и дело: “Все, довольно болтовни, пора за работу” (82).