Королева - Салли Беделл Смит (2013)

В конце февраля 1998 года шестидесятисемилетняя Маргарет перенесла легкий инсульт. От удара она оправилась, хотя с тех пор стала быстро уставать и проявляла признаки рассеянности. Почти год спустя она обварила кипятком ногу, принимая ванну у себя на Мюстике. Королева организовала для нее перелет на “конкорде” в Англию, где ее положили в больницу короля Эдуарда VII. После этого принцесса стала ходить с трудом и часто усаживалась в кресло-каталку. Были и другие свидетельства угасания. С начала 1980-х (40) Маргарет увлеченно переписывалась с Нэнси Рейган, однако в 1999 году от ее имени стала писать фрейлина Аннабель Уайтхед.

Уже в мае 1999 года (41) королева сомневалась, сможет ли ее слабеющая сестра присутствовать на предстоящей свадьбе принца Эдварда и тридцатичетырехлетней Софии Рис-Джонс, деловой представительнице среднего класса, внешне чем-то напоминающей Диану. Дочь торговца автозапчастями и домохозяйки, София выросла в небольшом кентском городке и училась в колледже Пембери, престижной школе для девочек. Сменив ряд должностей, связанных с пиаром, в 1996 году она открыла собственную фирму. С Эдвардом София познакомилась в 1993-м, когда рекламировала благотворительный теннисный турнир, и в январе 1999 года, через пять лет ухаживаний, они объявили о помолвке.

После позора с “Королевским нокаутом” Эдвард добился умеренных успехов на ниве кинопроизводства, снимая, в частности, документальные фильмы о замках с привидениями в Уэльсе, о своем двоюродном деде герцоге Виндзорском и восстановлении Виндзорской резиденции. Поскольку из всех королевских детей тридцатипятилетний Эдвард женился последним, слухи о его сексуальной ориентации ходили настолько упорные, что Софии пришлось публично опровергнуть все подозрения. “Я бы с радостью прокричала с любой крыши, что это неправда. Позволила бы людям убедиться самим, но это невозможно” (42).

В отличие от свадеб других королевских отпрысков, состоявшееся 19 июня в виндзорской часовне Святого Георгия бракосочетание Эдварда и Софии, по максимуму организованное их собственными силами (43), было относительно скромным. Королева даровала им титулы графа и графини Уэссекских и предоставила в качестве резиденции викторианский особняк в пятьдесят шесть комнат под названием Бэгшот-Парк в Суррее, который тут же назвали слишком роскошным для второстепенных членов королевской семьи. Они не оставили работу, намереваясь совмещать ее с протокольными обязанностями, и в профессиональных кругах получили известность как Эдвард и София Уэссекские.

В декабре Елизавета II лишилась одного из самых дорогих ей людей, когда в возрасте восьмидесяти шести лет скончался Мартин Чартерис. В начале месяца у него диагностировали запущенную стадию рака печени и немедленно положили в больницу короля Эдуарда VII. Королева навестила его там и пробыла в течение часа. “Они сразу же принялись обсуждать злободневные вопросы, – вспоминает Гай Чартерис. – Говорили обо всем. Первый раз видела, чтобы они так беседовали вдвоем” (44). Елизавета II не проронила ни слова сочувствия по поводу плачевного состояния своего заслуженного советника. “Она знала, что это бессмысленно, – свидетельствует вдова Чартериса, – и что Мартин предпочел бы побеседовать на привычные для них рабочие темы”.Через три недели его выписали из больницы, и 23 декабря он скончался дома в Глостершире. Год спустя королева пригласила родных Чартериса в Виндзорский замок на установку чугунной задней стенки камина, барельеф которой Мартин лепил в последние месяцы жизни. Он умер, не завершив работу, и доделывал ее молодой скульптор из Итона. В барельефе присутствовали все королевские гербы и – трогательный штрих – три корги. “Я уверена, будь Мартин жив, одна из собак задирала бы на барельефе заднюю лапу” (45), – говорит его вдова. Королева поместила каминную стенку в зале Святого Георгия в память не просто о придворном, но о друге.