Королева - Салли Беделл Смит (2013)

Через две недели после свадьбы внука Елизавета II совершила исторический поступок, отправившись с государственным визитом в Ирландию. Со времен ее деда, короля Георга V, который столетием ранее приезжал в Дублин, когда страна еще входила в Соединенное Королевство, британские монархи туда больше не наведывались. Четырехдневный визит Елизаветы II спустя тринадцать лет после подписания Белфастского соглашения изобиловал символическими жестами. В частности, королева возложила венок и молча склонила голову в мемориальном Саду поминовения, созданном в память о тех, кто боролся против Британии за независимость Ирландии. Кроме того, она почтила память почти пятидесяти тысяч ирландцев, погибших вместе со своими британскими однополчанами в Первой мировой войне, и семидесяти тысяч, ушедших добровольцами на фронт Второй мировой, несмотря на официальный нейтралитет Ирландии.

Елизавета II скромно и с достоинством перемещалась от одной достопримечательности к другой в условиях строжайшей безопасности, которую обеспечивали десять тысяч солдат и полицейских. Она не дрогнув посмотрела в глаза кровавому прошлому страны, посетив Кроук-Парк – стадион, где британские войска, открыв стрельбу по пяти тысячам зрителей футбольного матча в 1920 году, убили четырнадцать человек в отместку за четырнадцать британских агентов, уничтоженных в тот день ИРА. Королева посещала исторические памятники, предприятия, учебные заведения, научно-исследовательские институты и даже три легендарных конных завода в графстве Килдэр. Ее величество была в изумрудно-зеленом, реял британский флаг, ирландские оркестры впервые играли “Боже, храни королеву!”, и главы обеих стран подчеркивали необходимость примирения и взаимные выгоды англо-ирландских связей.

Выступление на торжественном банкете в Дублинском замке, столетиями служившем оплотом британской колониальной власти, королева начала с приветствия на идеальном гэльском – языке, запрещенном когда-то британцами. Президент Ирландии Мэри Макэлис восхищенно прошептала: “Ничего себе!” (156), – а собравшиеся высокопоставленные лица разразились аплодисментами. Отношения между двумя соседствующими странами “не всегда были гладкими, – сказала королева, – за столетия накопилось немало обид” (157). Она подчеркнула необходимость “примирения и отказа от вражды”, а также, как продемонстрировала в мемориальном саду она сама, предложила “склонить голову перед прошлым, но не падать перед ним ниц”.

Королева не обошла молчанием “тяжелое наследие”, “душевную боль, беспорядки, потери”, “события, которые многих из нас коснулись лично” (прямая отсылка к взрыву яхты Маунтбеттенов). “Всем, кто пострадал от нашего общего нелегкого прошлого, я выражаю искреннее и глубокое сочувствие, – сказала она. – Теперь, оглядываясь назад, мы понимаем, где следовало бы поступить по-другому, а чего не должно было бы случиться вообще”.

Эта сдержанная речь несла мощный эмоциональный заряд, и говорила Елизавета II прочувствованно. Однако главная ее сила была в моральном авторитете, завоеванном за долгое царствование. Ей не было нужды рассыпаться в извинениях, своими словами и поступками Елизавета II подводила ирландцев – и британцев – к очищению души. Она помогала “скинуть груз пережитого, почувствовать облегчение оттого, что все позади, проникнуться надеждой на светлое будущее” (158), – писала “The Irish Times”. Даже Джерри Адамс, президент политической фракции ИРА Шинн Фейн, отметил “искреннее участие” (159) королевы.