Миссия в Ташкент - Фредерик Маршман Бейли (2013)

Я не знал, где я буду спать этой ночью, но где бы то ни было, я не хотел, чтобы Мулла Бай это знал. Ничего нельзя было сказать наверняка; но если где-нибудь возникнут какие-то подозрения, то полиция могла попытаться проследить через него австрийского геолога, который путешествовал с ним. Мулла Бай думал, что я был как-то связан по работе с метеорологической станцией в Юсупхане, поэтому я сказал ему идти и ждать меня у гидрометеорологического управления, где я позже встретился бы с ним и его лошадью.

Моя идея состояла в том, чтобы провести ночь у Андреевых, а затем выяснить, может ли мисс Хьюстон договориться о новой квартире для меня. Я объехал вокруг дома, и был встревожен тем, что я увидел. У обеих калиток небольшого сада стояли солдаты, смотревшие на меня с любопытством, что меня насторожило. У меня были большие, объемные чересседельные сумки. Я нагрузил на лошадь все, включая свое одеяло, которым укрывался по ночам. Ничего не оставалось другого, как исчезнуть, по возможности не привлекая внимания. Поэтому я проехал мимо и поехал к Яковлевым. Было 16 июля, прошло приблизительно две недели с момента ареста Корнилова. Как я прикидывал, разного рода подозрения в отношении Яковлева как домовладельца как раз и должны были материализоваться к настоящему моменту. Дома никого не оказалось. Мне надо было пойти куда-нибудь, таким образом я только вошел и оставил там свои вещи, отвел лошадь к Мулла Баю, ждавшему меня у метеорологического бюро, и затем пошел к Андреевым и Ноевым узнать новости. Они были обескураживающими. Слухи о выводе британских войск подтвердились. Ашхабад пал перед большевиками.

Я также услышал, что был схвачен французский офицер Кэпдевил. Напомню, что он вез мои письма в Кашгар. Его арестовали, когда проезжал через Ош, и он был отправлен в тюрьму назад в Ташкент. В Ташкенте была французская гувернантка. Эта мужественная женщина сделала все, что только могла для Кэпдевиля и попросила разрешения увидеться с ним в тюрьме. Власти отказали ей в этом. Тогда она сказала, что она его жена! В этом случае свидание разрешили.

Заключенные находились за решеткой, а их посетители на некотором расстоянии от них за барьером. Между ними прохаживались тюремные надзиратели. Все заключенные и их посетители кричали изо всех сил, чтобы перекричать других, и пытались сквозь шум голосов услышать друг друга. Кэпдевилю удалось сказать своей посетительнице, что мои бумаги были сожжены. Впоследствии я узнал, что солдаты, арестовавшие его, использовали мои письма как папиросную бумагу. Бумага была тонкой, чистой и подходящей толщины! Можно только вообразить, что случилось бы, если б мои проявляющиеся чернила отреагировали на высокую температуру! Бедный Кэпдевиль был в ужасном состоянии — грязный и подавленный. Трудно было помочь ему чем-то, кроме посылки небольшой передачи для моральной поддержки.

Однажды в июле я увидел вокруг памятника генералу Кауфману строительные леса. Фигуру самого генерала убрали, но оставили двух солдат — горниста и знаменосца. Позже, поняв, что оставшиеся в результате скульптуры представляют собой странный, негармоничный и ужасно скомпонованный памятник, фигуры солдат также убрали с постамента.