Миссис Кеннеди и я - Клинт Хилл, Лиза Мак-Каббин (2012)

Ошеломленный такой дерзостью, я повернулся к ним и потребовал объяснений. Мне охотно рассказали, что Ли Харви Освальд, главный подозреваемый в убийстве президента, только что был убит. Шокирующая новость, никто не спорит, но времени размышлять над этим не было: до начала похоронной процессии оставалось всего несколько минут.

Военные из почетного караула вынесли гроб из Восточного зала через северный выход и возложили его на платформу, запряженную шестью белыми лошадьми. Миссис Кеннеди следовала за ними, ведя за руки Джона и Кэролайн. За ними следовали другие члены семьи, а замыкали шествие мы с Полом. Президент Джонсон с супругой ждали миссис Кеннеди, прокурора и детей в лимузине.

Процессия растянулась на всю Пенсильвания-авеню. Агенты, родственники, члены конгресса – все они пришли и приехали на машинах, чтобы попрощаться с президентом, и, куда ни глянь, везде были люди. Сотни тысяч простых людей выстроились до самого Капитолия, несмотря на холод и дождь, они не издавали ни звука. Процессию сопровождал только мерный ритм барабанов военного оркестра и топот лошадиных копыт по твердому асфальту.

Я, как обычно, разглядывал толпу – но эта толпа разительно отличалась от той, к которой я привык. Никто не кричал, не визжал, не просил остановиться и поздороваться с ними… Практически никто не улыбался, многие плакали, и сосредоточенная скорбная тишина окутывала улицу.

Добравшись до Капитолия, мы с Полом встали по бокам от миссис Кеннеди. Американский флаг на вершине купола был приспущен, и военный оркестр исполнил самую трогательную версию «Hail to the Chief», которую я когда-либо слышал.

Миссис Кеннеди безуспешно пыталась сдержать или хотя бы скрыть слезы за прозрачной черной вуалью. Рядом с ней стояли Джон и Кэролайн. Я, в свою очередь, тоже едва справлялся с нахлынувшими эмоциями.

Девять военных знаменосцев сняли покрытый флагом гроб с платформы и торжественно понесли его вверх по тридцати шести ступеням капитолийской лестницы. Я видел, как напряглись носильщики, и невольно посочувствовал им. Гроб – вещь сама по себе очень тяжелая, а уж когда на тебе лежит груз ответственности за честь президента…

Следом за носильщиками шли самые близкие: Роберт Кеннеди, дети, миссис Кеннеди, Пол Лэндис и я. Гроб установили в центре ротонды, и, когда началась церемония прощания, друзья, родственники и члены конгресса могли спокойно наблюдать снизу.

В какой-то момент Джон заскучал и начал капризничать. Он не понимал, что происходит и почему ему нельзя разговаривать. Конечно, ему рассказали, что отец ушел в иной мир и больше не вернется, но трехлетнему малышу явно сложно было это осмыслить. Чтобы он случайно не нарушил ход церемонии, агенты отвели его в ближайший офис и постарались развлечь, как могли.

На трибуну тем временем поднялся руководитель группы большинства в конгрессе Майк Мэнсфилд и заговорил:

– И был смех, что оборвался секунду спустя. И она сняла кольцо с пальца своего и вложила его в руки ему. И была мудрость не юнца или старика, но мудрость их обоих, и ушла в вечность секунду спустя. И она сняла кольцо с пальца своего и вложила его в руки ему.

Голос сенатора задрожал, но он справился с волнением и продолжил:

– Был муж, что многого требовал и многое давал, и жил с женщиной, которую не сломили никакие тяготы жизни, и ушел тот муж. И она сняла кольцо с пальца своего, и вложила его в руки ему, и поцеловала его, закрыв крышку гроба. В каждом из нас в тот момент вместе с ним умер кусочек души.

Мэнсфилд еще долго говорил о том, что президент Кеннеди привнес в наши жизни, и о том, во что до последнего дня верил он сам. Эта речь определенно тронула сердца всех слушателей.