Зеленая миля - Стивен Кинг (1997)

— Идите отсюда! Просто идите к черту! Я не одета, сиськи торчат и все наружу!

Джон, не обращая внимания, шел, слегка согнувшись, чтобы не задеть светильники, его коричневый круглый череп блестел, а руки болтались по бокам. Через секунду мы двинулись за ним: сначала я, Брут и Хэл, плечом к плечу, замыкал шествие Харри. В этот момент я понял одно: дело ушло из наших рук, все теперь решал Коффи.

8

Женщина, сидевшая, откинувшись на спинку кровати, и глядевшая, выпучив глаза, на приближающегося гиганта, совсем не была похожа на ту Мелли Мурс, которую я знал двадцать лет, она не напоминала даже ту Мелли Мурс, которую мы с Дженис навестили незадолго до казни Делакруа. Женщина в подушках на кровати походила на больного ребенка, одетого ведьмой в ночь Всех Святых. Ее кожа висела складками. Морщинки собрались вокруг правого глаза, словно она пыталась подмигнуть. С той же стороны ее рот изогнулся вниз, и старый пожелтевший клык торчал над потемневшей нижней губой. Волосы тонким туманом окружали череп. В комнате пахло тем, от чего наши тела освобождаются с особым тщанием, когда все нормально. Ночная ваза у ее кровати была наполовину заполнена какой-то отвратительной желтоватой массой. И я с испугом подумал, что мы все-таки опоздали. Ведь всего несколько дней назад она была узнаваемой: больной, но сама собой. С тех пор болезнь в ее голове, должно быть, стала прогрессировать с ужасающей быстротой. Я не думал, чтобы даже Джон Коффи смог помочь ей теперь.

На лице Мелинды было выражение испуга и ужаса, когда Коффи вошел в спальню, будто что-то внутри нее узнало доктора, который сможет наконец облегчить ее страдания, словно посыпать соль на пиявку, чтобы та отпала. Слушайте меня внимательно: я не хочу сказать, что Мелли Мурс была одержима, я знаю, что это не так, хотя в таком возбужденном состоянии трудно доверять своим ощущениям. Но я в то же время никогда не отрицал возможности быть одержимым дьяволом. Однако в ее глазах стояло что-то, уверяю вас, похожее на страх. Тут вы можете мне доверять, уж это чувство я перепутать не могу.

Что бы там ни было, но все быстро прошло, уступив место неподдельному интересу. Уродливый рот Мелинды задрожал подобием улыбки.

— Какой большой! — вскрикнула она. Словно маленькая девочка, заболевшая ангиной. Она вытащила руки из-под одеяла — мертвенно бледные, как ее лицо, — и сложила их вместе. — Ну-ка, сними штаны! Я слышала о членах у негров всю свою жизнь, но никогда не видела!

За моей спиной Мурс издал мягкий печальный вздох, полный отчаяния.

Джон Коффи не обратил на это внимания. Постояв немного, словно наблюдая Мелинду со стороны, он подошел к кровати, освещенной лишь одной прикроватной лампой. Она отбрасывала яркий круг света на одеяло, натянутое до кружев у горловины ночной рубашки Мелли. Позади кровати, в тени, я заметил шезлонг, принесенный с веранды. Шерстяной платок, связанный Мелли собственноручно в лучшие дни, сполз наполовину с шезлонга на пол. Именно здесь спал Хэл, вернее дремал, когда мы подъехали.

Когда Джон приблизился, ее лицо в третий раз изменило выражение. Я вдруг увидел ту самую Мелли, доброта которой так много значила для меня все эти годы, а еще больше для Дженис, когда наши дети разлетелись из гнезда и ей стало так одиноко и печально.

Лицо Мелли выражало интерес, но теперь этот интерес был осознанным.

— Кто ты? — спросила она чистым разумным голосом. — И почему у тебя так много шрамов на руках и на плечах? Кто тебя так обидел?

— Я почти не помню, откуда они взялись, мэм, — ответил Коффи смущенно и сел рядом с ней на кровать.

Мелли улыбалась, как могла, но отвисшая правая часть ее рта дрожала, и улыбка не получалась. Она потрогала белый шрам, закрученный как турецкая сабля, на тыльной стороне его левой ладони.

— Какой счастливый дар! А ты понимаешь, почему?