Зеленая миля - Стивен Кинг (1997)

— Думаю, что если не знаешь, кто ударил тебя или затравил собаками, это не мешает спать ночами, — сказал Джон Коффи своим глубоким голосом с южным акцентом.

Она рассмеялась, смех рассыпался, как серебро, в дурно пахнущей комнате больной. Хэл стоял рядом со мной, дыша неровно, но не пытался вмешиваться. Когда Мелли засмеялась, его быстрое дыхание на секунду замерло, а крупная рука схватила мое плечо. Он сжал его так сильно, что остались синяки — я видел их на следующий день, — но тогда ничего не почувствовал.

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Джон Коффи, мэм.

— Коффи, как напиток.

— Да, мэм, только пишется иначе.

Она откинулась на подушки и полулежала, глядя на него. Джон сидел рядом и тоже глядел на нее, и круг света от лампы окружал их, словно актеров на сцене: громадный чернокожий мужчина в тюремной робе и маленькая умирающая белая женщина. Она смотрела в глаза Джона с сияющим восхищением.

— Мэм?

— Да, Джон Коффи? — Слова, едва долетали до нас в дурно пахнущем воздухе. Я чувствовал, как напрягаются мускулы моих рук, ног и спины. Откуда-то издалека я ощущал, что начальник тюрьмы сжимает мое плечо, а боковым зрением видел Харри и Брута, обнявших друг друга, как маленькие дети, потерявшиеся в ночи. Что-то должно было произойти. Что-то большое. Мы все это чувствовали.

Джон Коффи наклонился к ней ближе. Пружины кровати заскрипели, зашуршали простыни, и холодно улыбающаяся луна заглянула сквозь верхнюю раму в окно спальни. Налитые кровью глаза изучающе разглядывали ее поднятое кверху лицо.

— Я ее вижу, — сказал он. Но говорил не ей, мне так кажется, а самому себе. — Я ее вижу, и я могу помочь. Сидите тихо… только сидите тихо…

Он склонялся все ближе и ближе. На секунду его огромное лицо остановилось почти в пяти сантиметрах от ее лица. Он отвел одну ладонь в сторону, растопырив пальцы, словно веля кому-то подождать… только подождать… а потом снова опустил лицо. Его широкие гладкие губы прижались к ее губам и приоткрыли их. Секунду мне был виден один ее глаз, смотревший удивленно куда-то мимо Коффи. Потом его гладкая лысая голова двинулась, и глаз исчез.

Послышался мягкий свистящий звук, когда он вдыхал воздух из глубин ее легких. Пару секунд мы слышали только это, а потом пол закачался под ногами и весь дом содрогнулся. Я не придумал, все это почувствовали и потом рассказали. Словно пульсирующий тяжелый удар. Вслед за ним раздался звук падения чего-то тяжелого, как оказалось позже, в холле упали старинные дедовы часы. Хэл Мурс пытался их починить, но они так никогда и не стали ходить.

После этого вскоре раздался треск, послышался звон осыпающегося стекла: разбилась часть окна, через которую заглядывала луна. Картина на стене — клипер, рассекающий волны одного из семи морей, — соскочила с крюка, ударилась об пол, стекло раскололось вдребезги.

Я почувствовал запах паленого и увидел дымок, поднимающийся с одеяла, под которым лежала она. Часть его вокруг дрожащей правой ноги почернела. Словно во сне, я стряхнул руку Мурса и шагнул к ночному столику. Там в окружении четырех баночек с лекарствами, упавшими, когда все затряслось, стоял стакан с водой. Я взял его и вылил воду на дымящееся место. Послышалось шипение.

Джон Коффи продолжал целовать ее долго и страстно, все вдыхая и вдыхая, отставив одну руку в сторону, а второй упираясь в кровать, поддерживая свой огромный вес. Пальцы были расставлены, и рука напоминала мне коричневую морскую звезду.

Внезапно ее спина изогнулась. Одна рука повисла в воздухе, пальцы судорожно сжимались и разжимались. Ноги барабанили по кровати. Потом раздался крик. Опять-таки слышал не только я, но и другие. Бруту показалось, что было похоже, будто крик принадлежит волку или койоту, попавшему ногой в капкан. А мне он напомнил клекот орла, какой можно было услышать иногда тихим утром, когда он кружил, спускаясь сквозь туман, широко распластав крылья.