Ты для меня? (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

От волнения начала задыхаться. Горло стянуло болезненным спазмом. Лера стояла перед ним…беззащитная и ранимая. Противно стало от этой беспомощности. От глупой сорочки, в крупный цветочек, с преобладанием розовых оттенков. Внезапно захотелось сорвать ее с себя…и сжечь!

Жалкое зрелище…

В груди вновь сдавило. Словно ногой на ребра наступили. Даже хруст ломающейся кости в ушах стоял. Слегка встрепенулась, сгоняя опутавший сознание морок.

— Герман, в голове не укладывается, что мамы нет. — Как ни старалась, голос дрожал. Да и пищала подобно мышонку, попавшему в капкан. — Совсем нет, понимаешь? Нигде…

— Ш-ш-ш-ш!

Протянул руку, и стоило ей доверчиво вложить в нее ладонь, притянул к себе, усаживая на колено. Крепко обнял, убаюкивая и покачивая, как малое дитя. Поддерживая.

— Успокойся, детка. Понимаешь, не вернуть ничего. Не исправить. Только сердце на лоскуты пустишь!

— А как успокоиться? — Вцепилась в него, дрожащими руками обвивая шею. Втянула в себя его запах, уткнувшись носом в ключицу. От него исходил очень приятный аромат. — Каждый свой день рождения я буду помнить, как моя прихоть послужила причиной ее смерти.

Он шумно выдохнул, опаляя затылок горячим дыханием.

— Все пройдет. — Ласково. — В случившемся виноват только водитель автомобиля. Твоя мама правил не нарушала. Свидетелей куча! Обкуренного ублюдка, сбившего ее прямо на пешеходном переходе, обязательно посадят!

Судорожно втянув в себя воздух, Валерия шмыгнула носом.

— Эй! — Мгновенно сжал ее в кольце своих рук. — Мы справимся. Слышишь?

— Правда?

— Правда! — Грустно улыбнувшись, потрепал за подбородок. — Кстати, очень вовремя напомнила.

Аккуратно пересадив девушку на кровать, направился к комоду.

Лера не знала, куда глаза деть. Он был фантастически сложен. Так мужественно. Взросло. И…расхаживал в одних трусах, ни капли этого не стесняясь. А вот она смутилась. Отец никогда не позволял себе такого. Шорты, плавки — да. Но, нижнее белье при дочери — табу. И тот факт, что она сама вломилась к Герману среди ночи, не дав возможности одеться, облегчения не приносил.

Не придумав ничего лучше, опустила голову, и уставилась на собственные пальцы. Некоторые ногти оказались обгрызенными под самый корень. До мяса. Но странное дело — боли не чувствовала.

Вскоре, матрас рядом прогнулся под тяжестью его веса, и мысли мгновенно выветрились с головы.

— У меня есть кое-что для тебя, Мелкая.

Посмотреть на него решилась не сразу. Лишь пересилив разлившуюся по венам трусость и смущение.

— Что это? — Удивленно вертела в руках продолговатую картонную коробочку.

— Подарок. — Невозмутимо кивнул, подтверждая ее догадки. — У кого-то завтра день рождения! Горько, что при таких обстоятельствах. Понимаю — тебе не до него. Но, тем не менее…

Любопытство взяло верх. Даже боль потери слегка притупилась. Самую малость, но стало легче. Лера осторожно потянула за шелковую ленту, связывающую края. На подложке из мягкого бархата красовался изящный кулон, предположительно, из белого золота. Или же платины. Она плохо разбиралась. Одно знала наверняка — не серебро. Россыпь трех маленьких бриллиантов подчеркивала основной элемент — подвижную горошину на конце. Будто жемчуг, но столь странный. Темный. С невероятным зеленовато-болотным отливом. Как бензиновая пленка на воде, но в тысячи раз прекраснее. Завершала композицию цепочка средней толщины, с очень необычным плетением.

— Неужели…черный жемчуг? — Осенило вдруг.

Он так внимательно следил за ее реакцией, что не сразу отреагировал на вопрос. Слегка прокашлялся:

— Именно. Таитянский. Под…цвет твоих глаз.

— Дорогой? — Напряженно застыла.

— Обычный. — Едва заметно, передернул плечами, явно нервничая. Но, от Леры данный жест не укрылся. Она буквально сверлила его взглядом.