Новая жизнь, Божественная комедия - Данте Алигьери (1967)

[711]руки протянув, молил;

И с ним пизанец, некогда явивший

В незлобивом Марцукко столько сил;

[712]

19Граф Орсо

[713]был средь них; был дух, твердивший,

Что он враждой и завистью убит,

Его безвинно с телом разлучившей, —

22Пьер де ла Бросс; брабантка пусть спешит,

Пока жива, с молитвами своими,

Не то похуже стадо ей грозит.

[714]

25Когда я, наконец, расстался с ними,

Просившими, чтобы просил другой,

Дабы скорей им сделаться святыми,

28Я начал так: «Я помню, светоч мой,

Ты отрицал, в стихе, тобою спетом,

[715]

Что суд небес смягчается мольбой;

31А эти люди просят лишь об этом.

Иль их надежда тщетна, или мне

Твои слова не озарились светом?»

34Он отвечал: «Они ясны вполне,

И этих душ надежда не напрасна,

Когда мы трезво поглядим извне.

37Вершина правосудия согласна,

Чтоб огнь любви

[716]мог уничтожить вмиг

Долг, ими здесь платимый повсечасно.

40А там, где стих мой у меня возник,

[717]

Молитва не служила искупленьем,

И звук ее небес бы не достиг.

43Но не смущайся тягостным сомненьем:

Спроси у той, которая прольет

Свет между истиной и разуменьем.

46Ты понял ли, не знаю: речь идет

О Беатриче. Там, на выси горной,

Она с улыбкой, радостная, ждет».

49И я: «Идем же поступью проворной;

Уже и сам я меньше утомлен,

А видишь — склон оделся тенью черной».

52«Сегодня мы пройдем, — ответил он, —

Как можно больше; много — не придется,

И этим ты напрасно обольщен.

55Пока взойдешь, не раз еще вернется

Тот, кто сейчас уже горой закрыт,

Так что и луч вокруг тебя не рвется.

58Но видишь — там какой-то дух сидит,

Совсем один, взирая к нам безгласно;

Он скажет нам, где краткий путь лежит».

61Мы шли к нему. Как гордо и бесстрастно

Ты ждал, ломбардский дух,

[718]и лишь едва

Водил очами, медленно и властно!

64Он про себя таил свои слова,

Нас, на него идущих озирая

С осанкой отдыхающего льва.

67Вождь подошел к нему узнать, какая

Удобнее дорога к вышине;

Но он, на эту речь не отвечая —

70Спросил о нашей жизни и стране.

Чуть «Мантуя…» успел сказать Вергилий,

Как дух, в своей замкнутый глубине,

73Встал, и уста его проговорили:

«О мантуанец, я же твой земляк,

Сорделло!» И они объятья слили.

76Италия, раба, скорбей очаг,

В великой буре судно без кормила,

Не госпожа народов, а кабак!

79Здесь доблестной душе довольно было

Лишь звук услышать милой стороны,

Чтобы она сородича почтила;

82А у тебя не могут без войны

Твои живые, и они грызутся,

Одной стеной и рвом окружены.

85Тебе, несчастной, стоит оглянуться

На берега твои и города:

Где мирные обители найдутся?

88К чему тебе подправил повода

Юстиниан, когда седло пустует?

Безуздой, меньше было бы стыда.

[719]

91О вы, кому молиться долженствует,

Так чтобы Кесарь не слезал с седла,

Как вам господне слово указует, —

94Вы видите, как эта лошадь зла,

Уже не укрощаемая шпорой