Стая - Сергеева Оксана (2014)

И сейчас необычным выглядело не само присутствие девочки, а то, что лежала она, вжимаясь лицом

и всем телом в спинку дивана. Безусловно, слышала она, как он вошел, но не повернулась, только

плечами вздрогнула, тихонько пошевелилась и снова замерла.

Увидев ее, Денис неловко остановился, немного замешкавшись от нахлынувших разом чувств. Так

давно не видел Юльку, что радость тут же налила теплом продрогшее с мороза тело, а тоска, спрятанная где-то очень глубоко, начала рваться наружу.

Прикрыв дверь, он прошел по темно-зеленой, как сукно на бильярдном столе, дорожке, лежащей

между диванами. И теперь понял, что его смущало, – ее болезненная поза. Виделись в ней

принужденность, неестественность. Совсем непохоже, что девочка завалилась просто отдохнуть.

— Юля?.. – позвал Денис, раздеваясь. Она, понятное дело, не отреагировала. Почему-то ждал, что в

ответ на свой вопрос получит молчание. – Спят усталые игрушки. — Убрал пальто в шкаф и сел

рядом с девочкой. – Юля, что случилось?

Когда кожаный диван заскрипел от тяжести его тела, Юля странно дернулась, словно не хотела, чтобы Денис к ней прикасался. А он и пальцем ее не тронул. Но она повела плечом, как будто и от

голоса его отмахивалась.

— Я плохо себя чувствую. Мама в аптеку пошла. А я тут, — с трудом выдавила из себя. Непонятно –

то ли от боли, то ли от нежелания разговаривать. – Мне ужасно плохо, — добавила, дрожа всем

телом и стуча зубами.

Денис сжал ее плечо, пытаясь развернуть к себе лицом, но она крепче обхватила локти, упираясь.

Тогда он положил ладонь на ее лоб. Горячий. Похоже, температура. И голос у нее вибрировал от

озноба.

Ох, знал, как это неприятно. Будто по всему телу наждачной бумагой кто-то шоркает. И согреться

невозможно. И под одеялом через несколько минут начинаешь задыхаться.

— Зачем ты вообще приехала? Тебе в постели надо быть, — с укором сказал Шаурин, поддаваясь

тревожным и беспокойным чувствам при виде страдающей Юли, свернувшейся на диване калачиком

в тщетной попытке согреться.

— У меня по дороге голова разболелась, думали, что просто укачало. Внезапно все.

Денис снова сунулся в шкаф. В нем, как в волшебном ларце, можно было найти все, что душе

угодно. И даже больше. Но Дениса интересовало только тонкое шерстяное одеяло.

Встряхнув его, он укрыл Юлю. Едва руки снова легли ей на плечи, Юлька начала ерзать. Его

прикосновение вызвало в теле волну мурашек. Но не приятных, как раньше, а колких и болезненных, из-за ужасного самочувствия. Голова раскалывалась на части, и сама Юля чувствовала себя разбитой

и немощной.

— Да не трогай ты меня! Не трогай. Не прикасайся. – Повозившись, она села и завернулась в одеяло, а когда подняла серо-зеленые глаза, Денис напоролся на полный обиды и горечи взгляд.

Слова не замерли на языке, они застыли где-то в горле. Или ниже – в груди, поглощенные той

ледяной пустотой. Он бы хотел общаться с Юлей, как раньше – безо всяких затрат нервной энергии, будто сидит на лавочке и болтает о пустяках. Но все изменилось. Тот разговор, который, казалось, должен был расставить все местам, только запутал их окончательно.

Денис всерьез полагал, что, отвергнув девочку, станет свободнее, но, тем не менее, остался связан по

рукам и ногам. Теперь даже больше. Потому что бросался на железные колья условностей, которые

сам для себя выковал. И натыкаться на них было очень неприятно. Эти Юлькины колючие взгляды

без прежней теплоты, желание отстраниться от него и откровенная неприязнь – убивали.

— Я вообще не хочу здесь быть. Меня мама притащила. И разговаривать с тобой я тоже не хочу. Как

ты не понимаешь?.. — Ее тон и слова перехватывали ему дыхание как удар в солнечное сплетение.

— Больше, чем ты думаешь.