Стая - Сергеева Оксана (2014)

против? — Чуть успокоившись подумала, что не стоит пороть горячку. В очередной раз уговорила

себя сдержаться. Хотя уже сама себе удивлялась, откуда в ней столько терпения. Лучше бы злости

прибавилось. Но кризис после рождения ребенка испытывают все семьи без исключения. Возможно

у них с Борей все вот так остро только пока, а потом наладится. Развестись легче всего. Но если

говорить честно, Таня уже не раз задумывалась о разводе. И это поначалу страшное слово «развод»

уже совсем не пугало.

— Нет, я уже матери сказал, что мы у них будем.

— Как это ты сказал? — слегка опешила Таня стоя у плиты. — Как ты согласился, даже не

посоветовавшись со мной? — возмутилась, глядя на Бориса испепеляющим взглядом. — Мы в

прошлом году праздновали с твоими родителями, я справедливо полагала, что на этот раз мы поедем

к моему отцу.

Не любила она свою свекровь. Видит бог, пыталась наладить с ней хорошие отношения, но не могла.

Внешне, естественно, это никак не проявлялось. С стороны свекрови, кстати, тоже. Однако порой

достаточно пары язвительных слов и презрительного взгляда, чтобы вывернуть душу наизнанку. А

Галина Александровна это умела.

— Тебе все не так! Тебе всегда все не так!

— Да причем тут все! Просто надо разговаривать, чтобы было «все так». Я уже устала додумывать и

угадывать. Я у тебя спросила, почему ты задержался. Ты мне что ответил?

— А как ты спросила, помнишь?

— Да что ты придираешься! Не так спросила, не так посмотрела, не там вздохнула. Ты сам себя

слышишь? Я, может, придираюсь где-то излишне, не права бываю. Но зато я умею слушать, мне

просто нужно об этом сказать. Да, я замкнулась на дочке, а как по другому? — ей всего три месяца!

Она же совсем маленькая… — и сама не заметила, что стала срываться на крик, но вовремя

остановилась и сменила интонацию. Попыталась говорить не обвиняя и без агрессии, спокойно. —

Не надо стучать по столу кулаком и спорить, кто главнее. Я неидеальна, но и тебе надо проявить

понимание. Тебя не было целый день, ты пришел в девять часов вечера. Ты даже не спросил, не

поинтересовался, как у меня дела, как ребенок, как мы провели день. Да что там, ты ни разу не

позвонил, может, что-то случилось, мы в больнице… Да, господи!.. Надо всего ничего: выразить

свое понимание и сочувствие! Я, что, тебя пеленки заставляю стирать? Приходишь, как будто не к

себе домой, не в семью, а в стан врага!.. Вечно злой, слово тебе не скажи.

— Не надо строить из себя мать-героиню. Все рожали, не ты одна. Знала, на что шла. А теперь все

должны только вокруг тебя носиться. Я тоже работаю, тоже устаю.

От негодования у Таня перехватило дыхание, и пылкий поток слов иссяк. Это были самые обидные

слова, какие он мог сказать. И сказал. Прекрасно знал, что именно на это Таня реагировала как бык

на красную тряпку. Выходила из себя моментально.

Но сегодня все было по-другому. Уже не хотелось кричать и скандалить, а хотелось уйти. Взять

ребенка и убежать к отцу. Навсегда. Потому что внутри все горело от обиды и унижения. Да, почему-то от унижения. И появилось ощущение, что она полное ничтожество. Что Боре она не

нужна. И плевать ему на ее старания, на тяготы и заботы. И на ребенка, по-видимому, плевать тоже.

В каком-то полуобморочном состоянии Таня поднялась из-за стола и вышла. В ванной умылась, почистила зубы. Все без слез, но дрожащими руками. Откуда взяться слезам? Душа, как выжженная

земля. Каждый день одно и то же. Ради чего все это терпеть. Решение уже созрело, но придется

отложить его до завтра.

В спальне на минуту приоткрыла окно, чтобы проветрить комнату. Вот бы так же, как влетает в щель

морозный воздух, освежая, и жизнь свою освежить одним легким движением. Теперь точно не с этим