Стая - Сергеева Оксана (2014)

глухая засасывающая темнота. И боль.

Его выволокли из бильярдной и бросили в подвал.

Сколько был без сознания, определить не мог. И в эту минуту сказать с уверенностью, что пришел в

себя, а не находился где-то на небесах, тоже.

Хотя, нет. Если на небесах, то было бы жарко. Ведь его место — в аду.

А здесь и сейчас ужасно холодно. Реальность сузилась до ледяного бетонного пола, что был под ним.

Шевелиться даже не пробовал: тело — сплошное месиво.

Раздался лязг замка, а потом пронзительный скрип отрываемой железной двери. Скрежет металла

ударил по нервам, вызвав невыносимую головную боль.

— Денис...

От ее голоса он чуть не подскочил.

— Денис... родной...

Она присела рядом с ним на колени. Едва притронулась, и с его окровавленных губ сорвался

протяжный стон. Ребра сломаны.

— Юля... спятила... — Силясь и закусывая губы, он кое-как сел, оперевшись на стену. Вымученно

выдохнул. Растревожил застывшую боль, — задохнулся от нее, — и теперь все тело запылало огнем.

Во рту пересохло.

— Это не я сказала… Попей, — с ходу начала оправдываться. Голос дрожал, говорила негромко, почти шепотом, но слова в тесном мраке эхом отскакивали от стен и били по самым больным

местам.

Горлышко бутылки коснулось губ, и Денис сделал пару глотков. Дышать стало гораздо легче. Как

она видела в такой темноте — непонятно. Сам он едва мог что-то различить, только почувствовал, как Юля приложила к лицу мокрый бинт, пытаясь стереть кровь. Но он взял ее за руку, останавливая.

— Не надо... иди... хуже будет.

— Куда еще хуже? — возмущенно зашипела она, не обращая внимания на то, насколько сильно он

сделал это. Откуда только силы?.. Вырвала ладонь и продолжила промакивать кровь. — Мне он

ничего не сделает. И от тебя я все равно не отстану. Я пообещала ему, что не буду с тобой

встречаться, но я не говорила, что брошу тебя в таком состоянии. Как я могу? Я у себя, а ты здесь…

— Слезы текли по щекам, но она не обращала на них внимания. В темноте он все равно не увидит, а

с голосом удавалось совладать более-менее.

— Юля, Юленька… — на выдохе сипло прошептал он. Легко мог представить, с каким

сосредоточенным спокойствием она касалась его, вытирая кровь, будто делала что-то обычное.

— Тихо…

— Мне бы покурить…

Руки у нее опустились, и показалось, что она всхлипнула. Или икнула. Точно не разобрал, но она

издала какой-то звук.

Нет, заплакала. Тихо так, беззвучно, опустив голову, утыкаясь лицом ему в грудь. И только хрупкие

плечи подрагивали, говоря о ее слезах.

— Дурак… какой же ты дурак. Как же я люблю тебя…

— Юленька… — Не обращая внимания на запачканные руки и звенящую боль в теле, он прижал ее

голову к себе, зарываясь пальцами в волосы на затылке, собирая их в пригоршни. Желание коснуться

ее превозмогало все на свете.

— Я не дам тебе сигареты. Вот поправишься и кури сколько хочешь. А сейчас не дам… — заикаясь

говорила она.

Денис, верно, думает, что ей пришлось тайно спуститься в подвал, украсть ключи или что-то

подобное. Но это было не так. Ему необязательно знать, что отец сам сказал, где Шаурин. Выбрал

самый лучший способ ее наказать, когда положил ей на стол ключи от подвала, вселив уверенность, что она сама во всем виновата. Только она одна во всем виновата. Знал, что придет сюда.

Обязательно придет.

Юлька и свет могла зажечь, но боялась. Обостренных чувств хватало, чтобы видеть в темноте, как

кошка. Но при свете боялась, что не выдержит увиденного. И так сердце разрывалось.

И Денис тут со своими… сигаретами…

ГЛАВА 39

— Ты хоть немного спала? — спросила мама.

— Немного, — неохотно ответила Юля, избегая взгляда. Села на стул, как-то вжалась в него, словно

стараясь стать незаметной и не привлекать к себе внимание.