Стая - Сергеева Оксана (2014)

— А, может, «залюблю»? — смеясь.

— Залюблю было до того, как ты меня дразнить начала.

— Напугал. Мой мозг уже полностью растлен. Сколько же можно фантазировать... Я уже все себе

нарисовала.

— Страшно представить.

— Угу, как два года назад тебя увидела, так и рисую. Все, подумала, вот он — мой первый мужчина.

Так что ты сегодня исполняешь мои желания.

С тяжелым вздохом поднял лицо, посмотрев в небо.

— А ты не наглеешь, конфетка? — снова на нее.

— Совсем нет. Ты мне проиграл, помнишь? Забыл? Зато я помню.

— И как это ты раньше то желание не выпросила?

— Так сначала рано было. Потом подумала, что оно и так само собой сбудется, раз мы встречаемся.

Потом забыла. А сейчас самое время.

— Смотри, — вкрадчиво, — чтобы не жаловалась потом.

— Не переживай. Ты забыл, что я всю жизнь танцевала. У нас с этим легче. Ты не знаешь, что такое

растяжка. Когда мышцы от нее рвутся — вот это боль. Если у меня бинт к открытой ране прилипает, я не отрываю его по миллиметру, не мучаюсь, отдираю разом на выдохе. Понимаешь?

— Понимаю. Еще есть какие-нибудь инструкции для меня? Сразу зачитывай, а то потом не успеешь.

Когда оказались у него дома, волнение все-таки одолело. Этакая смесь чувств предвкушения, страха

и ожидания чего-то особенного. Ничего не могла с собой поделать, хотя старалась вести себя

непринужденно и чувствовать так же.

Зря она выпросила эту романтику. Нет, не выпросила, конечно, но все же. Фрукты, сладости, мороженое, — зачем только она его взяла, сама не знала, — все на столе. Но ничего не хотелось. Они

перекусили в кафе, теперь кусок в горло не лез. Там, на набережной, и настроение было, и легкость.

Непринужденность и желание. А тут как-то все само собой сошло на нет. Схлынуло. Приготовления

эти — пока фрукты помыла, бокалы достала под вино… Правда, решила только виноградом

обойтись. Как представила, что апельсины чистить или яблоки строгать.

Не складывалась у них романтика. Надо было после душа сразу в кровать: не ждать, не нервничать.

И из ванной-то выскочила едва полотенцем обмахнувшись, теперь футболка липла к телу.

Вот Денис не напрягался. А чего ему, собственно, напрягаться. Взял бутылку вина, белого

полусухого, нашел штопор. Даже вытащил пробку.

И тут в дверь позвонили. Юля аж вздрогнула. Сразу мысли в голову полезли, самые черные.

— Сиди тихо, — сказал и вышел из кухни.

Из прихожей слышала его голос. Говорил что-то спокойно. Потом он вышел из квартиры. Тишина.

Юлька тяжело осела на стул. Вот вам и романтика. Еще минут пятнадцать и ее начнет трясти как в

лихорадке. Вскочила.

Вот куда он пошел, Денис?

Недолго думая, разлила вино по бокалам и сделала из своего большой глоток. Проглотила, как воду.

От волнения. Или вино такое безвкусное. Жуть. Или жесть. Вот откуда этот мандраж взялся?

— Кто это? — сразу спросила, как только Денис вернулся.

— Соседка по площадке, Валентина Марковна. — Спокойно отреагировал, что Юлька начала пить

без него. Взял свой бокал. — Старая кэгэбэшница. Диван ей надо было передвинуть.

— В такое время?

— А ей какая разница? Прикольная старушка. Нет у нее новых впечатлений, вот она мебель в

квартире и двигает.

— Задружил со старушкой? — усмехнулась Юля, чувствуя, что напряжение потихоньку спадает.

— Ага, стоило только Таньке у меня пару раз побывать, так теперь со мной все старухи в подъезде

здороваются. Это она с ними дружит.

— Танька мировая.

— Простодырая.

— Добрая. Она мне очень нравится.

— Это да. Наивняк.

— Может, изменится?

— Нет, это стиль ее жизни. Ей так нравится. Она любит дружить со всеми, любит жить «по-

доброму». Любит всех любить.

— Ну в этом же нет ничего страшного?

— Абсолютно.