Стая - Сергеева Оксана (2014)

языком. Денис вздрогнул снова. Забавно, почему это так действует на него. Так возбуждающе, что

ли.

— Почему?.. — спросила нескладно.

Не отдернул руку в этот раз, надавил слегка на губы, словно проверяя их упругость. Тронул

пальцами, задевая внутреннюю поверхность.

— Потому что когда я чувствую твой язык, представляю его у себя на теле.

Нет ничего проще, чем дать ему это. Поцеловала в шею. Провела языком влажную дорожку. Сразу

почувствовала, как сильно напряглось тело Дениса. Спина под руками закаменела. Но он, повернув

ее лицо к себе, поцеловал. Умелый поцелуй, страстный, возбуждающий. Какой она ждала.

Подхватив ее крепче, понес в спальню. Покрывало с кровати нашло свое место на полу. Кажется, вместе с одеялом. Но оно им точно не понадобится. По крайней мере, сейчас.

Оба быстро разделись. Юлька не стала стесняться, услышав, как Денис зашуршал джинсами.

Сбросила футболку, потом шорты.

Шаурин, как и предупреждал раньше, с игрой в долгое раздевание не заморачивался — стащил с

себя все, а когда в постели обнаружил на Юльке трусики, издав какой-то недовольный звук, снял их.

Они остались голые. Юля все же думала, что это будет как-то постепенно, с привыканием. Но нет, он

стиснул ее, прижимая к кровати, и она почувствовала его всего. Горячее тело, твердую

возбужденную плоть.

Для неловкости не осталось времени. Потому что он начал целовать ее так, что ощущение

реальности потерялось.

Юля с готовностью отзывалась на каждое движение — то дрожала, то замирала от удовольствия.

Была такая податливая…

Все эти сиропные ласки — такие же, как начинка в клубничном пироге, — только для нее. Приятные, нежные, воздушные. Сам бы Шаурин хотел другого. Ласкать ее по-другому. И взять ее по-другому.

Но это потом, когда она привыкнет к нему. Когда поймет. Почувствует. А сейчас нужно утолить ее

голод по еще неизведанному. И самому не кончить от первого же толчка в нее. Каждое к ней

прикосновение уже было мучительным, просто невыносимым. Чем больше она возбуждалась, тем

невозможнее становилось сдерживаться и сложнее получать наслаждение от этой сладкой прелюдии.

Невозможно…

— Выдыхай, — сказал он с хрипотцой. Как будто скомандовал.

Выдохнула. Как раз в тот момент, когда острая боль пронзила тело, смывая удовольствие от

происходящего. И тут же чувство наполненности — новое, удивительное…

Не вошел, ворвался в нее. Именно так, как она просила — резко, быстро. Раз и все.

Хорошо, что пока он надевал презерватив, у нее была возможность вдохнуть побольше воздуха.

Чтобы отпустить эту боль, понадобится не один выдох. Главное, расслабиться. Попытаться. Как их

учили работать при растяжке: на боль нужно выдыхать и расслабляться, а излишнее напряжение

только хуже сделает.

— Извини, Красота, — уткнувшись в щеку. — Не шевелись.

Не смогла бы, даже если попыталась. Он сковал ее движения своим телом. Улыбнулась тому, как он

ее назвал. Ну да, это же особый случай.

— Тут у тебя все равно нет других вариантов…

Хотел бы со знанием дела сказать, что нужно лишь немного потерпеть и все пройдет. А хрен его

знает, как скоро у нее пройдет…

У самого в голове немного прояснилось. А как вошел в нее, аж в глазах потемнело. От яростного

удовольствия. Дрожь такая по телу прошла, что чуть не кончил. Как впечатлительный подросток, мать его. Неудивительно, Юля, она ведь такая узкая…

Теперь уже мог различить ритм ее дыхания, неровный и прерывистый, и напряжение в теле. В

полумраке комнаты не мог четко видеть ее лицо, читать по глазам, а только слышать, ощущать, угадывать.

Стал целовать ее влажно и чувственно, пока не расслабилась и стала отвечать, мелко дрожа всем

телом. Тогда привстал, давая ей свободу, чтобы могла как-то реагировать. И чтобы самому легче