Стая - Сергеева Оксана (2014)

Денис покачал головой и указал пальцем куда-то за ее плечо. Переведя взгляд, увидела отца. Он

беседовал с каким-то мужчиной, который показался ей смутно знакомым. Но тот стоял боком, и его

лицо толком разглядеть не удалось. Да и не старалась особо.

— Хорош обниматься, — грянул над ухом голос Вуича, и Юля вздрогнула. Сидела в этот момент

задумавшись, жалея, что не послушала Дениса. Они и правда могли бы уехать раньше, отец бы ни

слова не сказал.

— Лёня! — недовольно одернула Юля.

— Шаур, давай водочки. Чего ты весь вечер компот тянешь? — предложил простуженным басом

Вуич.

— А мне много пить нельзя: у меня наследственность плохая.

— А я тебе не предлагаю «много», я предлагаю — водочки.

— Лёнька, тебе не водочки, тебе горчичники надо и в кровать, — пожурила Юля.

— Так я не пьянки ради, а здоровья для. А в кровать надо с любимкой, а не с горчичниками.

— А ты горчичники, любимку и…

— …и с воспалением легких нахрен на месяц в больницу оба, — закончил за Юлю Шаурин.

— Во! — ткнул пальцем в сторону Дениса. — Ты это видела? Оптимист по жизни.

— Я не оптимист, я предохраняюсь. В шортах в апреле месяце не бегаю, как некоторые.

— Так, я бы попросил… — усмехнулся Лёня.

— Попроси…

Денис замолк, приостанавливая шуточный обмен репликами, потому что за стол вернулся Монахов, да не один, а с тем самым мужиком, с которым беседовал в дальнем углу зала.

Монах «седого» (так, Денис прозвал про себя этого незнакомого мужчину) не представил. Из чего

следовал вывод, что он к их с Шауриным общим делам отношения не имеет и иметь не будет.

Возможно, он просто какой-то хороший старый знакомый. Хотя просто хороших знакомых в их мире

нет. Шаур решил не ломать голову над этим ребусом. Само собой все прояснится. Указав взглядом

на двери, он подал знак Монахову, что намерен выйти из-за стола. Тот едва заметно кивнул и

обратился к дочери:

— Юля, а ты Андрея Павловича не помнишь? — спросил отец, и Юля нахмурилась, остановив

внимательный взгляд на улыбчивом лице незнакомца.

— А-а… — прикрыла рот ладошкой, наконец узнав в нем сослуживца отца. Когда-то давно они

общались семьями. Последний раз виделись лет десять назад. — Я вас не узнала, простите…

В ресторане рядом с банкетным залом находился зал для курящих. Но Денис проигнорировал

удобные кожаные диваны и пепельницы из богемского стекла, не пошел туда, в эту «вип-курилку», а

вышел на улицу и остановился у входа, чтобы свежим воздухом подышать.

Середина апреля — днем уже весна бушует, а ночью все равно морозец ударяет, что лед под ногами, как стекло звенит.

Прежде чем позвонить своему водителю, прикурил. Стоять долго не собирался, но хоть пару затяжек

сделать…

Когда, вернувшись, не обнаружил Юлю за столом, тревожно оглянулся. Всегда оглядывался, искал

ее и беспокоился. Неважно, что оставил ее с отцом. Это чувство тревоги, если его любимой девочки

вдруг не оказывалось рядом, было уже неконтролируемо. Хотел знать о каждом ее шаге. Уже привык

знать.

Проследив за взглядом Вуича, нашел ее в толпе танцующих. Ее держал какой-то щеголеватый тип в

сером, с «металлическим» отливом, костюме. Юлька с кем попало не танцует — понятно, что это

кто-то из близкого круга Монахова. Тем не менее ревность остро полоснула прям по сердцу. Но с

этим чувством он тоже свыкся.

Не горел он маниакальной ревностью, которая думать и действовать мешает. Жил в ладу со своими

собственническими инстинктами.

Жил, как может жить и чувствовать тот, кто дорожит тем, что ему принадлежит. Или тем, кто ему

принадлежит. А Юля — Его. С ее мыслями, чувствами, с ее мироощущением. С достоинствами и

недостатками, с обидами, с упертостью. С тем «ее», что даже ему самому противоречило. Но Юля