Досужие размышления досужего человека - Джером Клапка Джером (2012)

– Думаешь, меня запугают твои угрозы, лопоухий куцехвостый сукин сын? Приди и возьми, увидим, кто из нас настоящая собака!

Не приходится сомневаться, что думает Смит по этому поводу. Он вполовину меньше О’Шеннона, но не придает значения подобным пустякам. Смит следует тактике: не можешь сражаться с противником целиком, выбери какую-нибудь его часть и разберись с ней. По его виду никогда не скажешь, что ему только что задали хорошую трепку – Смит всегда глядит победителем. Полагаю, когда он околеет, то и тогда будет думать, что наконец-то ему удалось подмять этот мир под себя.

Кажется, пора мне вмешаться. Иногда Смиту необходимо напоминать, что и у человека, полезного и верного друга собаки, есть свои права. Получив взбучку, Смит прыгает на диван и обиженно скулит: «Лучше б мне не рождаться на свет, все равно никто меня не понимает».

Впрочем, уныние длится недолго. Спустя полчаса Смит уже пытается загрызть соседскую кошку. С упорством, достойным лучшего применения, он третий месяц не дает кошке проходу. Ему не приходит в голову задуматься, почему на следующее утро нос распух вдвое против обычного, а глаз заплыл. Очевидно, Смит относит эти явления к числу необъяснимых погодных феноменов.

Впрочем, день, начавшийся так неудачно, завершается в высшей степени удовлетворительно. Доротея пригласила на чай подругу. Проходя мимо детской, я слышу доносящиеся из-за двери раскаты хохота и решаю заглянуть. Смит валяет по полу куклу, вернее, то, что от нее осталось. Голова у куклы оторвана, пол усеян опилками. Девочки от души веселятся.

– Чья это кукла? – спрашиваю я.

– Эвина, – отвечает Доротея между взрывами смеха.

– Нет, – кротко объясняет Эва, – моя вот. – И она извлекает куклу из-под себя – измятую, но целехонькую. – А это кукла Дорри.

Переход от радости к безутешному горю так резок, что даже Смит, которого ничем не проймешь, еле успевает унести ноги.

Горе Доротеи не поддается описанию. Я обещаю купить ей новую куклу, но она не хочет новую; никакая другая не заменит ей прежнюю, никакая другая не станет для нее тем, чем была та; Доротея намерена вечно хранить верность почившей кукле.

Эти малыши такие смешные – какая им разница, ведь все куклы одинаковые. У всех кудрявые волосы, розовое личико, большие круглые глаза, маленький алый рот и крошечные ручки. Спорить глупо, я просто от души жалею Доротею… Проходит немало времени, прежде чем я решаюсь подарить ей куклу. Поначалу она и смотреть на нее не хочет, но вскоре начинает проявлять интерес к новой игрушке. Разумеется, никто не заменит ей любовь всей жизни – ее первую куклу, но все же…

Мы похоронили Долли рядом с тисом, под звуки скрипки, на которой сыграл в ее честь один мой приятель. Дело было весной, сад звенел птичьими трелями. Наша главная плакальщица оплакала ее горючими слезами, словно что-то могло уберечь почившую от судьбы, уготованной всем куклам – хрупким созданиям, которых наряжают и целуют, а потом, растрепав, забывают на полу детской. Бедные куклы! Неужели они воспринимают себя всерьез, неужели не догадываются, что внутри набитой опилками груди прячется часовой механизм, не видят веревочек, благодаря которым пляшут? О, несчастные марионетки! Разговаривают ли они в темноте балагана, когда гаснут огни?