Черные подковы - Макс Игнатов (2019)

– Большой тут на площади стоит. Я тихонько к нему подошел, пообщались. Сейчас его китель заберу и домой к нему, надо забрать лишнее, а то наверняка обыск светит.

– Все так серьезно? – заволновался Виктор.

– Да чушь какая-то. Запчасти с Германии, помнишь, через экипаж все таскали? И их сейчас Гере шьют как контрабанду, будто на него показали как на сообщника. И Гришку ищут, только он в отпуске. Ближе к утру к Каримову поеду. Смех – Гера китель скинул, когда переоделся, у него там триста баксов лежат, прикинь, если бы его ошманали?

«А Степа молодец. Ему помогали, вот и он начал помогать. Но что же мне-то делать?» – подумал Виктор. Если Анатолий позвонит, надо будет что-то рассказывать. Или… «А если это его рук дело? И Гера попал под молотки вместо Буянкина? Ты своего бывшего начальника подставил, Витек? Друга своего?»

На работу он приехал, когда до пересменки оставалось около часа. Поговорил со всеми ребятами из третьей смены, все выяснил. Галя Краснова его огорошила:

– Я в окошко смотрела, видела: там с машины двое вышли, и Гера тоже вышел, ну и они вроде как драться собирались. И тут еще один, вроде как старший, спереди с машины вышел и разнял их, те двое в машину сели, а Гера на улице с этим, старшим остался, потом этот старший сел обратно, а минут через десять Степа подошел, но ненадолго, они увидели его и прогнали.

Значит, на Большова попытались наехать силой, и поняли, что Гера им не по зубам? Дела. Куда дальше повезли Большова, было неясно, оставалось надеяться на Каримова.

Краснова рассказала еще кое-что. После того, как уехали все «кураторы», в смене начался мандраж. Все боялись того, что сейчас написали. И если начнут рассказывать Большов и Буянкин…

– Я их начала стыдить: мол, что вы мелете, с чего бы им начинать что-то говорить? На это мне столько гадости в ответ было сказано! Никто в мужиков не верит, никто. Бухаров на хискане сидел, так сейчас молится на Геру, лишь бы тот ничего именно про него не говорил. А Скачков с Герой рядом стоял, на соседней стойке, так вообще заявил – я типа тоже молчать не буду, если они запоют! Малафеев ржал над ними в голос. Не смена, а одни зассанцы. Я бы на грузовой ушла, ей-богу, так противно здесь оставаться…

Понятно. Мужиков в смене у Гриши не осталось. Что ж, нужная информация. Будет возможность – не надо долго думать, кого можно «слить».

Днем можно было ожидать на сектор кого-то из руководства, но никто не пришел. Наоборот, Благинина утоптала к Медведеву, и Виктор целый день проговорил с Мосиным и Седовым, обсуждая различные варианты развития событий. Ближе к обеду отзвонился Плаксин:

– Гера сейчас в ГУВД. Ситуация под контролем, – радостно доложился он.

– Это как? Прямо там контролируете, что ли? – засомневался Виктор.

– Именно так. Короче: Геру там начали плющить – те три придурка подписали признание во всех грехах, выставив Большого соучастником. Естественно, Гера в отказе. Ничего не видел, никого не пропускал, ничего не знаю. Хотите – бейте смертным боем или в камеру ведите, под давлением подпишу любой документ, но когда выйду – откажусь сразу, со всеми вытекающими, потому как не виноват. Они его даже попрудить не выводили, помучать хотели, что ли. А известно все потому, что сидит Гера в кабинете у дяденьки, который в связях с Мишей Ицыковичем, помнишь такого?

Витя хорошо помнил толстого еврея, серьезного торгаша и хорошего знакомого Буянкина, часто приезжающего на израильские рейсы «проводить родственников».