Осколки времени - Райса Уолкер (2015)

Когда его взгляд возвращается к моему лицу, он снова хватает меня, на этот раз совсем иначе. Его левая рука прижимает мой затылок, пальцы впиваются в волосы. А правая рука притягивает меня со спины и прижимает к его телу.

Мне требуется все мое самообладание, чтобы не запаниковать и не оттолкнуть его. Я пытаюсь действовать как Пруденс, чего обычно избегаю любой ценой.

Пру не стала бы волноваться. На самом деле я почти уверена, что она ответила бы ему поцелуем.

Что я и делаю, пытаясь представить, что это Трей. Очень большой Трей. У которого есть борода. И от которого пахнет так, будто он давно не мылся.

А кто это… плачет?

Да. Определенно плачет.

Он опускается вниз, потянув меня за собой. Я упираюсь рукой в пол, и он напоминает пляжный песок, только… не гранулированный. Он твердый, слегка теплый. Немного похоже на матрас с эффектом памяти, который папа положил на раскладной диван у себя дома, только я подозреваю, что с этой штукой я бы точно не упиралась в дурацкую перекладину посередине.

Плечи Тейта вскоре перестают трястись, и он откидывается назад на один локоть, другой рукой все еще прижимая меня к своему телу.

– Я думал, что ты вернешься до… до всего этого безумия. Я искал тебя повсюду. Это была моя последняя попытка, последний…

Он не заканчивает фразу, просто утыкается лицом мне в шею, глубоко вдыхая. Я автоматически напрягаюсь, и кажется, будто напряжение перетекает от моего тела к его.

– Что случилось? – спрашивает он.

– Ты держишь меня слишком крепко. Я не могу дышать.

Тейт ослабляет хватку, но все еще странно смотрит на меня. Я заставляю себя поцеловать его снова и говорю:

– Мой ключ украли. Я не могла вернуться, Тейт. Что случилось?

– Может быть, это тебе стоит рассказать мне, что случилось? Я вышел из здания и направился обратно к себе, чтобы подождать. Как мы и договаривались. Только я стою в коридоре и вдруг чувствую, что вот-вот вывернусь наизнанку. Всё… вокруг меня все изменилось, – он снова падает на фальшивый песок, его рука собственнически остается на моем бедре. – Я иду к своей двери, но я не могу войти. Какая-то старая ведьма вызвала охрану здания. Мне пришлось расчленить охранника, чтобы не оказаться в центре удержания, и эта чертова штука все еще посылала сигнал тревоги, прежде чем я раздавил ее комм-блок.

Я с облегчением выдохнула воздух, который втянула, когда он сказал расчленить охранника, очень обрадовавшись, услышав, что охранник – это штука. Потому что это значит, что это был не человек… верно?

– Эта пожилая пара жила там еще до моего рождения. Прости, еще до того, как я должен был родиться, потому что из всего, что я могу сказать, я не был рожден. Обо мне нет никаких сведений, ХРОНОСа не существует, но на этот раз дело не в том, что его закрыли, Пру. Его вообще никогда не существовало. Если у меня и есть родители, я не могу их найти. Никто не знает, кто я такой… за исключением Кэмпбелла, конечно, но он совершенно не в себе.

– Значит, Кэмпбелл был под защитой ключа?

– Да. Того, который ты ему вернула? – Теперь его глаза с подозрением сузились, и я наконец понимаю, почему он выглядит знакомо – помимо всей этой схожести с Тором. У него глаза Саймона. На самом деле, если бы этот парень никогда не занимался спортом, никогда не выходил на улицу и был уменьшен ниже на голову…

От этого осознания мой пульс учащается, но я притворно улыбаюсь и поднимаю брови, будто это он говорит что-то глупое:

– Ну, разумеется. Я спрашивала, при нем ли он все еще.

Взгляд Тейта остается настороженным, когда он качает головой:

– Ему позволили оставить ключ у себя, чтобы он мог увидеть все это безумие своими глазами. После этого они его забрали. Сказали, что он может пойти куда угодно в Клубе Объективистов. Но если он выйдет наружу… адиос, Кэмпбелл. То же самое и с собакой. Их обоих больше не существует, так же, как и меня.