Незваный, но желанный - Татьяна Коростышевская (2021)

— Сдюжил твой Семен, закуклил супостата! — Магическая завеса выцвела до грязно-желтого оттенка, уплотнилась, напоминая уже вощеную бумагу. — Силен, ух силен Крестовский… был…

Костлявая рука Квашниной ухватила меня за щиколотку в тот самый момент, когда я уже почти спрыгнула с алтарной плиты.

— Погоди, деточка, остаточный фон сильнейший от эдакой волшбы остается. — Неподалеку после чавкающего противного звука раздался стук, на гранит выкатился человеческий череп. Фараония хихикнула: — Лорд Асмодеус голову от счастия, тобою предложенного, потерял. Экая ты, душенька, свиристелка оказалась.

Давилов тяжело залезал на ступеньку, мне было видно его растрескавшееся лицо. На полу, от стены до стены, белели кости и лежали беспорядочные кучи уже абсолютно мертвой плоти. Выжившие затаились. Бархатов, притворяясь покойником, лежал в открытом гробу у стены, двое других спрятались за соседним, единственным накрытым крышкой. Молодцы, каждому по медальке.

— Фонит, — сказал Евсей Харитонович, приближаясь.

— Об этом я нашей чиновной барышне и толкую, — пропела Фараония, дергая меня за ногу и возвращая на центр плиты. — Гудит, вихрится силушка ничейная, только и ждет умельцев, что ее обуздают.

— Семушка, — зарыдала я, — на кого ты меня покинул?

Взбрыкнула ногами, вырываясь из хватки, стукнула ненароком каблуком чародейку. Она попыталась меня удержать одной рукой, в другой был посох, но не преуспела. Давилов хлопнул бестолково, я ползла на спине, извиваясь ужом, не прекращая стенаний.

— По ком плач? — Бумажно хрустнуло, Крестовский прошел сквозь завесу, как цирковой клоун сквозь барабан — опля! — Геля!

Никем не удерживаемая, я бросилась к чародею:

— Ты жив! Ты все-таки жив!

— Ты в этом сомневалась? — Он меня поцеловал, обнял за плечи, осмотрел диспозицию. — Какая гадость.

— Семен Аристархович! — обрадовалась Фараония. — Мы уж не чаяли…

Мой упреждающий возглас запоздал, Крестовский щелкнул пальцами свободной руки и воздетый посох осыпался пеплом. Квашнина пошатнулась, замерла, будто заледенев.

— Ваше превосходительство! — начал Давилов.

Чародей его перебил, подсек под коленями воздушным арканом.

— Значит, так, Евангелина, мне пришлось все три некромантские сферы на изнанку затащить. Сейчас выбираться будем, а после ты все объяснишь наитщательнейшим образом.

— Можно с эффектами?

— Куда без них…

Отпустив мои плечи, он повернул голову, серьги блеснули под рыжими волосами привычным сапфировым светом и запахло хорошо, мятою. От привычности происходящего у меня на глазах навернулись натуральные, не притворные уже слезы. Сквозь них мне было видно и застывшую Фараонию, и Давилова, грузным кулем упавшего на ступени. Будут вам эффекты, обождите.

— Любопытно, — сказал Крестовский. — Огненный первоэлемент.

— Где? — Я подняла голову. Своды поганого храма закруглились, превратившись в гладкую сферу, на ней ярко пылала многолучевая огненная звезда.

— Нас снаружи вытаскивают.

— Кто?

— Попович! У кого в Берендии на это сил хватит?

— Ребята! — проорала я в потолок, подпрыгнув. — Иван, Эльдар, мы здесь!

— Евангелина Романовна, — раздалось издалека, — ваше высокоблагородие! Это я, Старунов. Мы уже близко…

— Старунов? — удивился Семен.

— Запасной девственник, — махнула я рукой. — И тоже Иван, как Зорин, видно, решил, что я его зову.

Со звуком сходящей горной лавины сфера раскрылась по огненным линиям, как разрезанный арбуз, осыпалась хлопьями серого пепла. Солнце, небо, люди! От свежего воздуха голова немного закружилась, но я прыгнула, побежала по сухой земле, успев крикнуть Семену:

— Этих держи!

Толпа, нахлынувшая со все сторон, движению мешала, я толкалась, вырвалась из объятий Ливончика, но через мгновение болтала в воздухе ногами, поднятая Зориным.

— Гелюшка, жива!

— После, Ванечка, пусти.