Эликсир ненависти (сборник) - Джордж Энгланд

— Назад! — свирепо рявкнул он. Никакого больше подобия приличий, никакого «месье». Откровенный и грубый приказ, и отдавала его тупая зверюга утонченному и развитому, сведущему в науке жителю Нью-Йорка. На безумие, охватившее мозг Деннисона, это подействовало, как подлитое в огонь масло. Что осталось теперь от его замыслов насчет дипломатии, хитрости и ловкости? Задетый больше, чем он мог вынести, не в состоянии больше терпеть все эти оскорбления, притеснения и ужасы, Деннисон бросился на мучителя.

— Получай! — заорал он, перепрыгнув несколько последних ступенек и нацелив удар в грубое лицо на бычьей шее. Ломбардец с поразительным проворством уклонился. А затем мгновенно произвел захват. Кряхтя, весь напрягшись, задержав дыхание, Деннисон сопротивлялся. Но он с его ныне убавившимися силами не мог тягаться с этой гориллой-служителем и внезапно сник. Еще миг спустя он лежал на плиточном полу, а ломбардец сидел на его вздымающейся груди. Деннисон еще барахтался, но тщетно. Здоровенное создание без труда удерживало его в стальной хватке, пока, вконец изнуренный, Деннисон не затих. Затем, достав из кармана длинную пеньковую веревку, ломбардец принялся вязать свою жертву. Американец вновь принялся бороться, извиваться, браниться с пеной у рта, безумно и отчаянно. Ломбардец методично, медленно и уверенно одолел его. Вскоре, надежно связанного по рукам и ногам, служитель понес его в кабинет. Деннисон, в котором опять пробудилась гордость, удержался от дальнейших речей, просьб, угроз или обвинений. Расширив глаза, тяжело дыша, глубоко сокрушенный, он всего лишь ждал своей участи. «Если бы он просто убил меня… Это все, на что я вправе надеяться, — думал он, чувствуя, что его сердце подобно изъеденной червями сердцевине дерева. — Смерть, скоро ли я ее дождусь?»

К своему удивлению, он увидел, что ведущая в лабораторию внутренняя дверь открыта, и вакуумная панель наполняет это отвратительное место сиянием. Двигаясь как тот, кто получил четкие указания и знает, что ему надлежит делать, ломбардец внес Деннисона внутрь. В дальнем конце, почти напротив высокого шкафа, маскировавшего тайный вход в пещеры, стояла стальная клетка с прутьями, плотно покрытыми чем-то мягким. Она была около двенадцати футов в длину, восьми в ширину и семи в высоту. Ее пол, лежащий непосредственно на плитках, был из крепких дубовых досок и усеян тростником. Дверь с чудовищным висячим замком стояла открытая. Поняв, для чего предназначено это зловещее сооружение, Деннисон весь побелел в отвращении и бессильном гневе, ему сделалось до предела тошно. И все-таки он не проронил ни слова. Он отдавал себе отчет, что сопротивляться теперь означало бы новое унижение и боль. Так что он закрыл глаза и предоставил свершаться неизбежному. Даже после того, как ломбардец положил его на тростник, разрезал путы и, выйдя, тщательно запер на замок это мерзопакостное узилище, американец не издал ни звука и не сделал ни движения. Он лежал на месте, задыхаясь от гнева и обиды с готовым разорваться сердцем. Так в зловещей тишине прошло некоторое время. Затем раздался голос:

— Вот видите, мой друг? Видите, к чему вы меня вынудили? Что мне пришлось сделать, чтобы уберечь вас от ваших собственных самоубийственных побуждений? От вас самого?

Деннисон, ввергнутый в дрожь отвращения, открыл глаза. Перед клеткой стоял Иль Веккьо в шлепанцах, одетый по-домашнему, с авторучкой и блокнотом и самой насмешливой из своих улыбок. Американец, зарывшись лицом в грубые тростники, закрыл оба уха ладонями. Лишь конвульсивные подергиванья тела выдавали его страдания. Иль Веккьо, больше не улыбаясь, со звериным блеском в глазах, писал некоторое время, а затем повернулся и покинул лабораторию. Позади него лязгнула, захлопываясь, тяжелая дверь. Два или три раза прощелкал кодовый замок. Деннисон был покинут в безмолвии и во мраке. Во мраке внешнем и во мраке души.

Глава 23. Тотор и подарок на день рождения