Зимняя жертва - Анна Гурова (2021)

– Ты, Ширам, верно, полагаешь, что нам их не удержать, – снова вскочил с места Харза, сын Нимая. – Не суди всех по себе! Если воевать, как воевали славные деды – жечь крепости и деревни, наводить ужас на тех, кто смеет сопротивляться, убивать дерзких, забирать в рабство сильных, – настанет наш черед смотреть свысока! А дети Солнца уподобятся жалким хлапам – те тоже были когда-то наглым племенем вроде лесных вендов…

– Ты подобен разбойнику, живущему одним днем, – оборвал Ширам, не обращая внимания на одобрительное бормотание сааров, сопроводившее слова юного воина. – Или ты забыл? Мы не в набеги ходили – мы отвоевывали земли у предателя Кирана. Да, я не жег городов! Я освобождал их, чтобы люди славили стяги Змея и Солнца!

– Нет! Чтобы подарить их арьям ради золотых кос царевны!

– Ты глупец. Сядь и помолчи! – сурово приказал Ширам. – Нимай, ты зря привел сюда сына. Ему еще рано говорить на совете.

Черные глаза Харзы полыхнули.

– Никто не смеет оскорблять…

Отец схватил отпрыска за плечо, заставил сесть и принялся тихо выговаривать ему.

От Ширама же не укрылся тяжелый взгляд саара рода Пама… и еще множество взглядов. Раненое бедро горело огнем, и саарсана охватила печаль. «О Предвечный, когда уже твои потомки научатся слушать, думать и понимать? – с горечью обратился он к образу, осенявшему престол. – При моих внуках в десятом колене?»

– Хоть кто-нибудь здесь способен заглянуть чуть дальше собственных крепостных стен? – вырвалось у него.

– Так научи нас, – мягко предложила Арза-Бану. – Что открывается тебе с высоты престола, саарсан?

– Я вижу союз с Араттой, – осторожно подбирая слова, начал Ширам. – Новый и небывалый. Братский. Быть может, на первых порах не вполне равный…

– Вот какую славу добыл нам саарсан! – ввернул Харза.

– Я сказал – на первых порах, потому что три столетия в один день не изживешь. Все равно этот союз сулит выгоды, каких еще не знал Накхаран!

– Выгоды! – буркнул кто-то из стариков. – Ты бы еще торговлю припомнил.

Арза-Бану вновь взяла слово.

– Мы, двенадцать сааров, готовы скрепить с Араттой завет, – сказала она. – Только это будет не договор младшего со старшим, а условия сдачи.

Ширам вскинул голову:

– Что?

Глаза накхини были холоднее небесного железа.

– Условия сдачи Аратты. Мы ведь выиграли эту войну, значит мы и будем ставить условия. Никаких союзов! Побежденные убираются со всех захваченных нами земель и навсегда отказываются от них. Кроме того, Аратта облагается данью, возмещая все разрушенное и разграбленное в нашей стране. За века унижения платить придется много и долго…

Ширам спросил с обманчивым спокойствием:

– И какие же земли к нам отойдут?

– Левобережье Ратхи до Восходного тракта и богатые пшеницей хлапские земли, включая, разумеется, столицу юга – Двару.

Чертог совета загудел возгласами одобрения. Ширам провел рукой по лбу. Он устал, раны, кажется, готовы были открыться, по телу растекалась мерзкая слабость. Было все сложнее следить за тем, что говорилось, и, хуже того, он чувствовал, что начинает злиться.

– Вы, презирающие выгоду, вы, живущие ради славы, ради тех самых выгод толкаете меня на вероломство? Надумали отобрать половину Аратты у союзного государя? Причем лучшие, самые плодородные земли!

– Так это же прекрасно! – раздалось множество голосов.

– Величие и мощь Накхарана саму Аратту затмит…

После главы рода Бунгар один за другим вставали саары, и все они говорили одно и то же. Саарсан уже стал великим завоевателем, зачем же он хочет все потерять? Из-за клятвы? Из-за клятвы, данной наследному врагу?..

У Ширама кружилась голова от боли и скорби, но все, что он мог сделать, не подавая виду, – это откинуться на спинку престола и прикрыть глаза.