Последний дракон - Йон Колфер (2020)

Констебль арендовал у Боди Ирвина скиф. Посудину построили с осадкой столь малой, что она могла удержаться на плаву и в ванне, и с алюминиевым корпусом столь легким, что любой турист-идиот мог стащить ее с отмели. Хук покинул станцию ближе к вечеру, и для всего мира выглядел копом, что решил поправить здоровье и в погожий денек закинуть удочку.

«Всю же сбрую прихватил, так?» – подумал Хук, опустив ладонь на ящик со снастями, заполненный отнюдь не прикормом и спиннингами, но пулями и гранатами из заначки Карнахана.

Хук не знал наверняка, где Пшик вчера провел те полтора часа, но в своих догадках определял мальчишку где-то у Хани-Айленда, где и стряслась вся херня, которая не давала констеблю покоя.

«Где я потерял «Элоди» со всей экипировкой», – подумал Хук и почтил память своей лодки и чудесного вооружения, почившего вместе с ней, минутой молчания.

Хук – в надвинутой на глаза рыбацкой шляпе – безо всякой спешки плыл вниз по реке, помахивая проходящим мимо прогулочным судам и корабликам для ловли креветок и пытаясь выглядеть нормально.

«Я не здесь», – транслировал он вселенной, и вселенная как будто была не против, потому что стоило ему миновать южную извилину реки, как движение сошло на нет и Хук оказался на реке один – по крайней мере, из людей.

Там, на реке, было сложно не наслаждаться жизнью. Сновала туда-сюда рыба столь крупная, что временами бодала киль, и стояла редчайшая для Луизианы погода, когда солнце висело, окутанное завесой неподатливой дымки, и даже влажность малость смилостивилась над народом внизу. Хук вдруг понял, что может дышать ртом так глубоко, как хочет, без сдавливания в груди.

Так что было и правда сложно не наслаждаться жизнью. Хук, тем не менее, стойко держался.

Ему в голову снова пришла мысль, что, наверное, можно быть счастливым, но веса не заимела.

«Счастье? Ну и какой в нем, мать его, смысл?»

Папаша его никогда не был счастлив, как бы высоко ни взбирался по лестнице Иакова.

В юности Хук верил, что сам испытывал счастье всякий раз, как приканчивал врага, но теперь предполагал, что это были скорее всплески победной ярости, что-то типа «А я еще здесь, ублюдина!!!».

«Сойдет, – подумал Хук. – И задержусь еще надолго после того, как раздавлю этого жука Пшика Моро».

Он зажег сигару, чтобы отогнать москитов, и вернулся в привычное мрачное расположение духа.

Несколько часов спустя тот же путь проделал и Пшик – с ровно распределенными по пироге покупками, в том числе:

– новая карточка для Вернова спутника, чтобы дракон мог смотреть свои платные программы с боями;

– упаковка пончиков «Криспи Крим», которые определенно не были кетогенными.

А еще:

– галлон грибковой мази, обсуждать которую Верн отказывался.

Пшик предупредил дракона сообщением в ватсапе, что он уже в пути, а потом расслабил булки на деревянной перекладине, которую установил в пироге для сидения, и принялся поигрывать ручкой газа, петляя зигзагами по заболоченным кипарисо-ниссовым угодьям.

Пшик однозначно находился в прекрасном возрасте для восприятия поразительных поворотов событий и новостей, которые определенно довели бы большинство взрослых до безумия.

«Не жутко ли любопытная штука эта жизнь? – думал он. – То у меня на хвосте убийца-дракон, то опомниться не успел, как получаю зарплату».

Драконы не просто когда-то правили миром – один из них до сих пор жил, и он, Эверетт «Пшик» Моро Третий, на этого дракона работал.

На самом деле, никаких Эвереттов Моро Первых или Вторых не было, но порядковый номер звучал круто, так что Пшик иногда мысленно его прицеплял. Однажды он сдуру ляпнул его при Чарльзе-младшем, и где-то с месяц друг именовал его не иначе как Эверетт «Пшик» Моро Туалетий, что очень быстро перестало быть смешно.