Последний дракон - Йон Колфер (2020)

Тем не менее, история эта подала ему идею, и одной ночью, когда папенька налакался, Ридженс подвесил к потолочному вентилятору над пасторской кроватью – на тоненькой ниточке, скатанной из клеевой замазки – свой охотничий нож.

Нож висел, мерцая с каждым витком, но не упал, пока преподобный Джеррольд не встал отлить. Папаша так ничего и не заметил. Не услышал резкий глухой стук. Не увидел мальчика, сидящего скрестив ноги в кресле-качалке.

«Блин, – подумал юный Хук, забирая нож. – Кажется, папенька еще малость попроповедует».

Теперь Хук чувствовал этот метафорический меч над собственной головой. Ну, может, меч – это как-то слишком сильно. Комар – вот так, наверное, правильнее. Пшик – раздражающий элемент, не более. Нечто, с чем нужно разобраться. Хук не сомневался, что если не сворачивать с пути, то решения, как всегда, раз за разом представятся сами, пока эта лавочка не прикроется. Такова жизнь, и нет смысла париться. Нацелился на трофей и продолжаешь в том же духе, пока какая-нибудь высшая сила не решит, что пора с этим кончать.

«Так ты веришь в Бога или нет, Ридженс?» – немало спрашивал себя Хук.

И ответ на этот вопрос различался в зависимости от его настроения. Частенько он сводился к чему-то вроде: «Я верю в Бога достаточно, чтобы Его ненавидеть».

Такой вывод вызвал у Хука улыбку.

Но Пшик… Пшик Моро вел себя что тот москит, которого никак не поймать. Большинство этих тварюжек просто кружили вокруг, свесив ножки, и ждали, когда их прихлопнет свернутый журнал. Но временами встречалось насекомое поумнее большинства представителей своего вида.

Как там таких называют?

Назойливые.

Вот Пшик был из этих.

Разумеется, Хук мог попросту подождать на причале и выволочь Пшика из его дражайшей пироги, как только заблагорассудится, но теперь в игру вступили новые лица. Пшик работал на Ваксмена. Может, старый урод знал больше, чем надо. Может, Пшик Моро доверил ему тайну – или, например, своему второму шефу, Боди. Может, Пшик нашептал сказочки о продажных констеблях своей матушке или дружку, Чарльзу-младшему.

«Сраный эффект домино», – подумал Хук и выстроил план.

А именно: взять пару-тройку дней отгула, как доктор прописал, и по-военному сесть на хвост Пшику Моро.

Хука бесило, что надо потрудиться и обрубить все концы, но тут лучше перебдеть.

А еще бесило, что приходится брать больничный, потому что вообще-то Хук планировал его использовать позже, чтобы через даркнет поехать в снайперский лагерь в горах Озарк.

«Тут уж Пшик одним пальцем не отделается».

Разворачивать полноценные военные действия не было нужды, однако, по правде говоря, Хуку просто нравилось возиться с профессиональными инструментами, а в Пети-Бато с ними особо не развернешься. Временами он устанавливал слежку за самогонным заводиком или конопляной фермой, но это дела полиции штата, а Хук не хотел играть в местного копа-героя и привлекать внимание. Поэтому он, в основном, просто приглядывал, вдруг что обломится и ему. В прошлом году он так заскучал, что принялся взрывать лаборатории, где варили мет. Чума просачивалась в Пети-Бато, затягивая и шерифа, а это, в свою очередь, затрудняло деятельность Хука, так что тот нашел лучшее решение: пусть эти варители выжгут себя сами. Проще некуда – подложить зажигательный снаряд в бензобак, а дальше уже фосфор справится. Хук отправил в отставку три деятельных болотных фабрики за полгода, а потом закруглился – пока среди помощников шерифа не нашелся глаз-алмаз, который заподозрит неладное. Ну и вышло, что делал Хук таки достаточно: поднимающая голову зависимость от метамфетамина схлынула вниз по реке обратно в Новый Орлеан аки прилив морской воды.

Когда Хук вспоминал эту кампанию, события ее казались столь невероятными, что иногда он задавался вопросом, не приснилось ли ему.

Славный сон.