Последний дракон - Йон Колфер (2020)

Управляя лодкой, Пшик сунул в уши наушники. Верн явно заставит слушать свой излюбленный ископаемый джаз, который по возрасту наверняка был ровесником самого дракона или около, так что мальчишка врубил «Грин Дэй», которых чтил его первый шеф, Боди Ирвин. Пшик не мог не признать, что эти ребятки определенно знали толк в годных гитарных запилах.

Десять минут спустя Пшик обогнул Хани-Айленд и ровно, когда солнце улеглось среди верхушек деревьев, нырнул в Вернов тупичок. Если не знать про старенький причал, то ни за что не найдешь его среди мха, бамбука и месива из кувшинок, которые уже будто тысячу лет колыхались на воде нетронутыми. Но Пшик нашел себе кучу ориентиров и по торчащим из грязи корням кипариса, по бурым горизонтальным рубцам на стволе черного дуба определил, что прибыл на место. Он поддал газу в последний раз, а потом вырубил двигатель и прошел последние десять футов по инерции, направляя движение безжизненным пропеллером.

Разгружая пирогу, Пшик прикинул, о чем спросить Верна сегодня:

«Вы когда-нибудь дрались с Бигфутом?»

«А с Дракулой вы знакомы?»

И главное:

«Что за фишку вы проворачиваете со своим хозяйством, что оно оп и исчезает?»

В ходе дальнейших размышлений Пшик прикинул, что, наверное, начать лучше с вопроса о хозяйстве, потому как во время допросов терпение Верна зачастую быстро иссякало. Или, может, ослабить оборону Бигфутом, а вопрос о хозяйстве сделать в списке вторым.

Остановившись на этом плане действий, Пшик решил нюхнуть грибковую мазь – вдруг снизойдет осознание, что Верн собирался ею умащивать, потому как от людских недугов дракон страдал вряд ли.

«Впрочем, он большой, – подумал мальчик. – И живет в болоте».

Раскрутив крышку наполовину, сквозь затихающие финальные аккорды «Баскет кейс» Пшик вдруг услышал сопение. Он виновато вскинулся, решив, что Верн поймал его на горячем.

Но сопел не Верн. А красноглазый кабан, размером с небольшую коровку. Щетина на спине топорщилась.

– Тш-ш, мальчик, – заговорил Пшик, будто с собакой. – Тише-тише.

К сожалению, по-песьи кабан не говорил. И стартанул, как из пушки.

«Бля, – подумал Пшик. – Пощадил дракон и прикончил кабан. Вот же херня».

Пока на его причале готовилось развернуться кабанье безобразие, Верн лежал в излюбленной подводной люльке. Она представляла из себя естественный гамак из спутанных водорослей и мягкого сланца на илистом берегу. Местечко не только замедляло эрозию, но служило парню, которому хотелось бы поймать последние алые лучи луизианского солнца, тепловой ловушкой, а крошечная сосулька из соленой воды, непонятно как дотянувшаяся так далеко, одновременно охлаждала, так что Верн совсем не спешил оттуда вылезать, хоть мальчишка уже торчал на причале. Дракон его видел, потому как подсунул в верхнюю часть своей люльки подушку из черепашьего панциря, который удобно ложился под голову. Так что, когда надо было вдохнуть, Верн мог открыть ноздри и выглянуть.

«А вот и Пшик, – подумал он, высасывая из ракушки моллюска. – Интересно, мазь он достал?»

Покончив с моллюском, он похрустел и раковиной, что несло в себе двойную пользу – поскрести зубы и укрепить десны, эдакий аналог похода к стоматологу-гигиенисту.

«Еще десять минуток, – решил Верн, – потом поднимусь и просвещу мальца о джазе».

Десять минуток – как раз на еще один вздох.

Верн открыл ноздри и вздохнул. К воздуху примешался запах – знакомый, малость резче обычного.

«Кабан», – понял Верн.

Но не просто какой-то кабан. Конкретно этот парень был местным свинолордом и, если б не Верн, властвовал бы совсем безраздельно. Кабан пару раз совал сопящий пятак через границу Верна, и дракон отправил его в пешее эротическое прицельным огненным плевком в крестец, порядком подсмолив шкуру.