Афера для своих - Геннадий Сорокин (2021)

Кайгородова прекратила всхлипывать, молча кивнула.

– Вот, видите! – обрадовался Сергей. – Откуда бы я знал про шрам, если бы не был знаком с ней десять лет назад? Она все выдумала, хочет на деньги меня развести. Я знал Кайгородову, когда учился в десятом классе. Она была девушкой моего друга Михаила Быкова. Мы встречались в одной молодежной компании. После самоубийства Быкова Кайгородова предложила мне быть ее парнем. Я послал ее подальше. Она оскорбила меня. Я в ответ ударил ее по лицу и разбил губу. Так было дело, Кайгородова?

– Вы как-нибудь можете объяснить осведомленность подозреваемого о шраме у вас на губе? – спросила следователь.

– Могу. Вот шрам, – Елена пальцами вывернула губу наружу, показала Ахмедовой шрам, – а вот тут, слева, у меня трех зубов нет – хулиганы выбили в 1985 году. В 1988 году я попадала в автомобильную аварию. У меня были сломаны три ребра. На одном из них шишка осталась. Показать?

– Не надо, – поспешно остановил девушку адвокат. – Мы на слово поверим.

– Ребра, зубы, перелом пальца на правой ноге – это все Козодоев сделал? – с вызовом спросила Кайгородова. – Как он только не убил меня!

– Надо запросить документы об аварии, – попросил следователя Дробышев.

– Запрошу, – пообещала Ахмедова.

– Погоди, – опомнился Козодоев. – Давай с друзьями разберемся. Ты ведь знала Михаила Быкова?

– В первый раз слышу, – спокойно и уверенно ответила Елена.

– Как в первый раз? – изумился Сергей. – Ты была у него дома, он за тебя со всем двором драться собирался, а ты его не помнишь? Кайгородова! У Мишки были братья. Они тебя вспомнят и подтвердят, что ты была девушкой моего лучшего друга и никак не могла не знать меня.

– Я по молодости лет была яркая девушка. За мной мальчики, вот такие, как он, – Кайгородова рукой указала на подозреваемого, – табунами бегали. Я что, должна их всех помнить? Сегодня один провожает до подъезда, завтра – другой. У кого-то я была в гостях, кто-то ко мне заходил, когда родители были на работе. В подготовительной группе детского сада меня поцеловал мальчик. Его звали Вася Клопов. Где он сейчас и как выглядит, я не представляю, а имя его помню только потому, что он был первым, кто поцеловал меня. Следующим, кого я помню, был мужчина, с которым я в девятнадцать лет…

– Дальше не надо, – оборвала потерпевшую следователь.

– Да нет уж, послушайте! Мне стесняться нечего…

– Кайгородова, – повысила голос следователь, – я поняла вашу мысль, развивать ее не надо. Вы не помните некоего Михаила Быкова – и на этом все! Я не собираюсь вносить в протокол ваши детские воспоминания.

– Как скажете! – смирилась потерпевшая.

– Так дело не пойдет! – вмешался в разговор Козодоев. – Зайдем с другой стороны. Кайгородова, ты же не будешь отрицать, что я был у тебя в гостях? Я могу рассказать, как выглядела квартира, как в ней была расставлена мебель.

– Рассказывай! – разрешила Елена. – Только учти: мы эту квартиру обменяли на КГТ много лет назад, и сейчас там живут другие люди.

Пока в кабинете Ахмедовой кипели страсти, у Воронова собрались отметить праздник трое следователей и два оперативника. Не успели мужики выпить по рюмке, как раздался телефонный звонок.

– Тихо! – призвал к порядку Воронов. – Кто-то меня поздравить хочет. Алло!

– Виктор, ты? – спросил дежурный по управлению. – Ты, часом, накатить не успел? Только собираешься? Про водку забудь! К нам на прием пришла гражданка Вьетнама, по делу Козодоева. Самойлов распорядился, чтобы ты ее допросил.

«Начальник вышел из аута, стал служебными делами заниматься, – обрадовался Воронов. – Слава богу! Хоть какой-то порядок в отделе наступит».

– Давай вьетнамку! Допрошу по высшему разряду.

– Что случилось? – забеспокоились коллеги.

– Освободить помещение! – скомандовал Воронов. – Ко мне идет иностранка.