Проклятая игра - Клайв Баркер (1985)

Сегодня она была очень неразговорчива, ее лицо исказилось от какой-то закипающей обиды. Глядя, как Перл ходит по кухне, он гадал, как она выглядит в постели: сегодня он почему-то был полон грязных мыслей, будто разум, отказываясь впадать в депрессию из-за похорон, стремился к бодрящему спорту. Жуя кусок соленой говядины, он сказал:

– Ты вчера вечером кормила старика телятиной?

Перл, не отрываясь от своих трудов, сказала:

– Он не ел вчера вечером. Я оставила ему рыбу, но он не притронулся к ней.

– Но у него было мясо, – сказал Марти. – Я прикончил его за него. И клубника.

– Должно быть, он спустился и взял сам. Вечно эта клубника, – сказала она. – В один прекрасный день он ею подавится.

Тут Марти вспомнил слова Уайтхеда о том, что мясом его обеспечил гость.

– Что бы это ни было, это было вкусно, – сказал он.

– Я к этому отношения не имею, – огрызнулась Перл, оскорбленная, как жена, обнаружившая измену мужа.

Марти положил конец разговору; бесполезно пытаться, когда женщина в таком настроении.

Покончив с едой, он поднялся в комнату Карис. В доме по-прежнему царила мертвая тишина: после смертельного фарса прошлой ночи к Приюту вернулось самообладание. Картины, украшавшие лестницу, ковры под ногами – все опровергало любые слухи о бедственном положении. Хаос здесь был так же немыслим, как бунт в картинной галерее: весь предшествующий опыт это запрещал.

Он легонько постучал в дверь Карис. Ответа не последовало. Он постучал снова, на этот раз громче.

– Карис?

Возможно, она не хотела с ним разговаривать. Изо дня в день он будет не в силах предсказать, окажутся они любовниками или врагами. Однако ее двусмысленность больше не беспокоила его. Это был ее способ проверить его, догадался Марти, и не возражал – главное, чтобы она наконец признала, что любит его больше, чем любого другого ублюдка в целом мире.

Он подергал ручку – дверь была не заперта. Комната за ней оказалась пустой. Там не было не только Карис, но и никаких следов ее существования. Книги, туалетные принадлежности, одежда, украшения – все, что указывало на то, что комната принадлежит ей, убрано. Простыни сняты с кровати, наволочки – с подушек. Голый матрас выглядел уныло.

Марти закрыл дверь и начал спускаться по лестнице. Он не раз просил объяснений, но мало что получил. Однако это было слишком. Какая жалость, что Тоя нет рядом: он, по крайней мере, обращался с Марти как с мыслящим животным.

На кухне был Лютер: сидел, задрав ноги на стол, полный немытой посуды. Перл явно уступила свое королевство варварам.

– Где Карис? – перво-наперво спросил Марти.

– Никак не угомонишься, да? – спросил Лютер. Он затушил сигарету о тарелку Марти и перевернул страницу журнала.

Марти почувствовал, что вот-вот взорвется. Ему никогда не нравился Лютер, но он месяцами выслушивал от этого ублюдка хитрые замечания, потому что система запрещала отвечать так, как он хотел. Теперь система рушилась, и очень быстро. Той исчез, собаки мертвы, каблуки на кухонном столе: кого, черт возьми, волнует, если он изобьет Лютера до полусмерти?

– Я хочу знать, где Карис.

– Здесь нет леди с таким именем.

Марти шагнул к столу. Лютер, казалось, почувствовал, что его ответная реплика ухудшила ситуацию. Он бросил журнал на стол, и улыбка исчезла с его лица.

– Не задирайся, парень.

– Где она?

Он разгладил страницу перед собой, ладонью вниз по гладкой обнаженной коже.

– Ушла, – сказал он.

– Куда?

– Ушла. Это все. Ты глухой, тупой или и то и другое вместе?