Черная осень - Галина Гончарова (2021)

И, наверное, ей нужно немного подготовиться. Первое впечатление – самое главное, так что ей надо показать себя в выгодном свете.

Эх, знали бы вы, жом Тигр, чего только не наслушалась маленькая Яна в лесничестве! Сами бы повесились!

Русина, окрестности г. Зараево

– Что скажешь, Петя?

Паренек лет пятнадцати взъерошил светлые вихры на макушке.

– Ох, тор… чего только не говорят!

Тор Изюмский улыбнулся.

– Ты наверняка что надо – все услышал. Верно?

– Для вас, тор, и сережку из ушка.

Николай Николаевич Изюмский улыбнулся.

Года три тому назад поймал он на ярмарке карманника. Вылетел на него мальчишка, бежал, спасался, тор его и схватил. Но – не отдал разъяренной толпе.

Заплатил штраф, честь по чести договорился и забрал мальца с собой. Не от хорошей жизни Петька воровал – чтобы сестру прокормить. Жили они в селе, да пришла лихоманка. Родители померли, а у родственников ни Петя, ни Аксинья не прижились.

Сам-то Петька, может, и выдержал бы – чай взрослый. А вот когда увидел, как сестренку колотят да вдосыт есть не дают… Ему одиннадцать было, малышке – четыре годика. Схватил он сестру да и дал деру.

А что напоследок денег прихватил, подглядев, куда их дядька прячет… Так что же? Дядьке зато их дом с наделом достанется. Будем считать – покупка.

Год проскитались брат с сестрой, Петька и милостыню просил, и подработать не гнушался, и воровал, пока его за руку не поймали. Так уж срослось.

Мальчика тор определил на конюшню, девчонку – в подручные к вышивальщицам. Чтобы иголку в нитку вдевать, много ума не надо, клубки перематывать, вышивку распускать – пальчики маленькие, ловкие – справится. Жить при усадьбе, каморку им отвели одну на двоих, питаться тоже при усадьбе, ну и какое-никакое, а жалованье…

С тех пор преданнее слуги у Изюмского не было.

Скажи кто Петьке жизнь за тора отдать? Пошел бы да и отдал! А чего? То, что самого парня спасли, – это еще полдела, авось прокормился бы. Справился. А вот что Аксюшку…

За хорошее будущее для сестрички Петя в лепешку был готов расшибиться. А уж побегать по городу да порасспрашивать мальчишек…

Петя бы себе руку отгрызть дал, лишь бы вернуться с добычей, и удача была к нему благосклонна!

Мальчишки… Такие мальчишки! Которым в любом возрасте интересно, о чем говорят взрослые! Которые водятся за всеми углами и во всех дырах, которые с радостью пересказывают друг другу все сплетни и слухи, нещадно их приукрашивая…

– Тор, тут дело такое… как я что слышал, так освобожденцы и правда хотели анператора… того! – Петя сделал выразительный жест поперек горла.

Николай Изюмский медленно кивнул.

– Верю. Что-то пошло не так?

– Анператор жил в домике, где-то часов шесть езды от города.

– Император, Петя. Говори правильно.

– Импета… им-пе-ра-тор, тор! – исправился Петя. Слово Изюмского для него было ценнее любых заветов Творца!

– Молодец. Итак, жил Петер в домике… с семьей?

– Да, и вроде как несколько слуг там с ним жили, то ли три, то ли четыре человека, из тех, кто уйти отказался.

– Понятно.

– Сначала главному освобожденцу телеграмма пришла. Он, говорят, аж зеленый стал, все какую-то тигру поминал…

– Ага.

– Потом приехали люди из столицы. И поехали к анпе… Импе-ратору.

– А потом?

– Потом опять телеграмма пришла, поехали другие уже к императору, а там – пожарище, кто туда приехал, так там и лежат…

– Вот даже как?

– Говорят, своих освобожденцы сколько-то отличили. У одного там зуб золотый был, у двоих оружие… поняли, что все там полегли. Кажись…

– Освобожденцы?

– Тут такое дело, тор. – Петя взъерошил хохолок еще раз. – Могет, оно и брехня, ан говорят… вроде как не всех нашли.

– Не всех? – насторожился тор.

– Говорят, должно было больше быть. Вроде как одного или двоих не нашли…

– Одного или двоих? Освобожденцев?