Черная осень - Галина Гончарова (2021)

А вот когда он к сестре пришел и увидел там барыню… усталую, измученную, серую всю от тоски – и пожалел.

И понял.

Пьяница да дурак, он что в деревне, что в хоромах – дурак и пьяница. И иначе тут не скажешь. Девки маются – бабы каются…

Вот и каялась девчонка, даром что барыня, и маялась, и тосковала… и жалко ее было.

Понимаете, вот кто-то – замужем. А ей выпало всю жизнь женатой быть. Просто потому как доверь дураку имущество, да себя, да детей… и жалеть будет и некого, и нечего – все разнесет. Все пылью и прахом станет, сколько б поколений ни наживало. Все дурак по ветру пустит.

Надя понимала, что никогда рядом с ней крепкого мужского плеча не будет, – и плакала. Оплакивала свою жизнь, в которой никогда… вот никогда ее никто не заслонит. Не справится с ее бедами, не вытянет из пропасти, не поможет, не спасет.

Савва и сам не пытался.

Но ведь когда человеку сложно и трудно идти, ему нужен костыль. Хотя бы ненадолго, пока болит нога, пока тяжко, а потом он и сам выправится, и костыль бережно у дороги положит – авось и другому путнику пригодится.

А пока нет сил, и перебита нога, а ползти все равно надо…

Вот Савва и стал таким костылем для торы Надежды. Поддержал, подтолкнул, и она справилась. Смирилась с мужем, расправила плечи, приняла всю тяжесть жизни на себя – и встала стеной. Стала и заслоном, и опорой, сама осознала силу…

Не сразу, нет.

Пару лет они с Саввой были вместе.

Пару лет она слышала, что красива, что умна, что нужна… и постепенно, словно деревце, надломленное злой рукой, выправлялась. Становилась сильнее, крепче, цеплялась корнями, расправляла ветви.

Она стала сильной.

А сильный человек умеет быть благодарным. Умеет воздавать должное тем, кто ему помог. Это слабые люди обычно злы и жестоки, сложно быть добрым, если ежечасно ждешь удара. Сложно быть благородным, если об тебя вытирают ноги.

Надя стала сильной. И отблагодарила Савву, хоть и на свой лад.

Деньги – это много или мало?

Как сказать. В каких-то координатах это пустяк. Но – попробуйте жить без денег? Прокормить детей? Найти еду, жилье… Нищим выбирать не приходится, не так ли? Надя даже не деньгами откупалась – спокойной и уютной жизнью. Савва ей подарил уверенность в себе, она ему – уверенность в завтрашнем дне.

Много это – или мало? Кто ж теперь скажет?

А в те времена они так и ходили. Юный тогда Саввушка, пухленькая и обаятельная Наденька… сейчас так не получится.

А потому Надя и не стала уходить далеко. Дошла до одной из памятных полянок… вот и дерево на ней, усесться можно.

– Саввушка, это я и стенам не могу доверить.

– Наденька?

– Знаешь, от кого сын у Илюшки?

– Тора… ты ж не назвала имени.

– Великая княжна Анна.

Слово, которое сорвалось с губ Саввы, вообще-то, в присутствии тор… да и вообще женщин и детей, произносить не стоило бы.

Надя сидела молча. Ждала осознания. Наступило оно быстро.

– Это ж как же?! Это ж… Это че ж…

Да, сложно осознать, что с одной стороны у мальчика дед – крестьянин Савватей, а с другой – император всея Русины Петер Воронов.

В один шаг такое и на голову не натянешь…

Но наконец Савва осознал, смирился и посмотрел на тору с куда большим интересом.

– И че ж теперь?

– Ничего, Саввушка. Просто – сбереги внучка, если что. Сбереги.

– Наденька, слово даю. Все сделаю.

– Сделай, Саввушка. Может и такое быть, что больше делать будет некому.

Савва покачал головой.

– Все, что смогу, Наденька. Защищу, уберегу…

– Побереги внука, Саввушка. Если так случится – Творцом тебя заклинаю. Не меня пытайся спасти, не сына – не разменивайся ни на что. Хватай внука – и уезжай!

– Обещаю, Наденька…

Не так уж и много сказано было на той поляне. Но главное прозвучало.

А что Савва ухмылялся в бороду, когда обратно шел…

А что!

Вот какой у него сын!