Сказки и истории (сборник) - Александр Шуйский (2021)

Надежда рванула на себя дверцу и отскочила вбок. В нутро холодильника ударила струя горячей воды. За дверцей было не очень видно, что там такое, зато она услышала вой. И лязг и щелканье зубов, и удары по стенам. На тряпки, расползаясь сопливым комом слизи, вывалилось нечто мерзкое, красное, будто освежеванное мясо, с бесконечными рудиментарными отростками то ли хвостов, то ли лап – и десятком пастей на длинных гибких шеях. Эти пасти неистово лязгали, стараясь ухватить хоть что-нибудь, но под струей горячей воды расплывались, как масло на сковороде, теряли форму и превращались в слизь.

Минуту спустя все было кончено. Стас выключил воду. Они стояли посреди изгаженной кухни, мокрые, красные, взъерошенные – и переводили дух.

– Ну, – сказала наконец Надя, чувствуя, как нервная улыбка растекается по лицу, а где-то в глубине живота рождается смех, – я думаю, это может стать началом прекрасной дружбы.

Доступные формы протеста

Каждую неделю у Орлуши было по два часа дороги туда и обратно. Сначала в пятницу – из детского сада, потом в воскресенье – в детский сад. Пешком до станции, час на электричке, потом еще час на автобусе. В воскресенье болтать не хотелось, хотелось прижаться к маминому зеленому пальто и замереть, чтобы ехать долго-долго и никуда не приехать. Зато в пятницу Орлуша вываливала разом все свои новости и приключения.

И то, как играли в Диану-охотницу и все стрелы улетели на сарай. И то, как меняли воду в аквариумах, отсаживали рыб, заливали свежую, запускали рыбок снова. И то, как ходили на лыжах в лес, и с горки было ехать здорово, а в горку – еле забраться.

Но в эту пятницу мама слушала рассеянно и только кивала, а потом сообщила:

– В субботу поедем покупать диван и новый шкаф в твою комнату. Приезжает твоя бабушка.

– Которая из Нальчика? – уточнила Орлуша. Вообще-то никакой другой бабушки у нее не было, только папина мама, и ту она видела два раза в жизни – когда бабушка приезжала в Ленинград еще на старую квартиру, и когда Орлуша с папой ездили в Нальчик, к морю. Бабушка была совсем не похожа на бабушку: молодая, красивая, стройная. Только Орлуша не помнила, как ее зовут, и теперь ей было неловко в этом признаться.

– Да, твоя бабушка Вера, – мрачно подтвердила мать. – Все-таки приезжает.

– Но ведь это хорошо, да? – осторожно спросила Орлуша.

– Куда уж лучше, – ответила мать. – Нравится ей наша квартира.

– Мне она тоже нравится, – заметила Орлуша. – Хорошая квартира! Трехкомнатная, с лоджией, и парк рядом, – добавила она, чтобы порадовать маму, мама любила, когда дочь рассуждала как взрослая, сразу начинала хохотать и передразнивать. Но в этот раз старый трюк не сработал.

– Вот именно, трехкомнатная с лоджией, да еще и кооператив, да еще и в Питере, – желчно повторила она. Оруша здорово трусила, когда мать начинала говорить таким тоном, холодным и презрительным, становилась как Снежная королева. В таких случаях лучше было промолчать и выждать смены настроения. А мама добавила: – Она уже и невесту твоему папе присмотрела, ловкая такая у тебя бабушка.

Орлуша не стала ничего говорить, тем более, что ничего не поняла. Какая невеста? Папа женат на маме. А жениться два раза невозможно, это всем известно. Для этого надо сначала маму отправить в монастырь, а она ни за что не отправится.

– Хорошо, что ты в этом садике, – сказал мать. – Я думала, может, на полгода удастся тебя перевести поближе, но у них совсем нет мест, а тут еще Вера Степановна приезжает. Незачем тебе на все это смотреть.