Право крови - Ричард Кнаак (2006)

Противник приблизился настолько, что Ульдиссиан слышал его учащенное дыхание. Не знай он, кто это таковы – мог бы поклясться: вражеский воин не на шутку встревожен и даже слегка напуган.

Злорадно усмехнувшись, Ульдиссиан обогнул врага сбоку. Еще немного, и оба окажутся там, где нужно…

Но темный силуэт вновь резко свернул в сторону и на сей раз двинулся прямо туда, где прятался Ульдиссиан.

Не желая более ждать, сын Диомеда бросился на него.

Увы, быстрый смертоносный удар прошел далеко мимо цели: враг избежал его, невзначай споткнувшись и уклонившись вбок. Сцепившись друг с дружкой, оба выронили оружие. Понимая, что эта утрата значит для него куда больше, чем для соперника, Ульдиссиан бессильно выругался. Окруженный врагами, он лишился единственного шанса хоть как-нибудь отомстить за собственную смерть.

Подумав об этом, крестьянин с еще большей яростью навалился на противника, благодаря одной только грубой силе сумел подмять воина под себя и потянулся к его горлу.

Но прежде, чем Ульдиссиан успел претворить желаемое в жизнь, его схватили, оттащили от намеченной жертвы и заломили руки за спину. Вооруженные воины окружили его толпой.

Кто-то принес факел и сунул его Ульдиссиану под самый нос – несомненно, с тем, чтобы какой-нибудь высший иерарх Церкви, а может, Собора, сумел его опознать.

– Это он! – объявил грубый голос.

Ульдиссиан приготовился к тому, что его закуют в кандалы… но вместо этого его вмиг отпустили.

Все, кто столпился вокруг, отступили прочь, один за другим опустились перед ним на колени, оставив на ногах только факельщика. Последний, не сводя с Ульдиссиана глаз, поднес пламя поближе к собственному лицу.

– Хвала высшим силам! Святейший! Нашелся! – выпалил… Ром.

Глава двадцать первая

Мендельн открыл глаза. Казалось, кто-то только что окликнул его по имени. Поначалу решив, будто это брат, он поднялся, огляделся вокруг. Однако Ульдиссиана поблизости не обнаружилось, и Мендельн заподозрил неладное.

Но тут его снова окликнули.

– Сюда, – манил голос. – Сюда…

Куда идти, Мендельн каким-то образом понял без пояснений и ни минуты не колебался. Все страхи, все опасения насчет творящегося с ним остались позади. Теперь им двигала только безудержная любознательность.

Удостоверившись, что его никто не заметит, Ульдиссианов брат ускользнул в джунгли. Странно, однако здесь Мендельн чувствовал себя куда увереннее, чем дома, в Сераме, как будто оказался в каких-то заветных, милых сердцу краях, о которых до сей поры отчего-то не вспоминал.

Шагая с обычно не свойственной ему прытью, Мендельн углубился в заросли. Голос, не умолкая, манил вперед, подсказывал, где свернуть, и брат Ульдиссиана следовал его указаниям без тени сомнения.

Насекомые с тех самых пор, как путники въехали в эти буйно цветущие земли, держались от него в стороне. Кто-кто, а они живо почуяли в нем перемены, инакость, с которой сам Мендельн только-только начал осваиваться.

Несмотря на темноту, видел он все вокруг без труда. Да, сумеречно… но его зрение обрело необычайную остроту. В какой-то мере, сейчас Мендельн видел много лучше, чем днем: окрестности сделались куда четче, куда определеннее прежнего.

– Поверни… поверни, – велел голос.

Послушно свернув, Мендельн прошел еще с десяток шагов и приостановился.

Однако новых указаний голос ему не давал.

Недоуменно наморщив лоб, Мендельн сделал еще шаг…